Тайный советник вождя

В двадцатых годах еще не принято было расхваливать товарищей по партии, своих начальников, руководителей, говорить об их мудрости и гениальности, всенародно, с трибуны, признаваться в любви к ним. Тогда в это не верили, осмеяли бы за подхалимаж. Гораздо чаще и суровей звучала критика. Вообще это правильно, это нужно для сохранения здоровой атмосферы в обществе. Но человек есть человек, у каждого свои слабости, свои сомнения, каждому приятно одобрение, хорошее слово. И как ни странно, в моральной поддержке особенно нуждался Иосиф Виссарионович, казавшийся многим гранитным монолитом, воплощением спокойствия.

Ведя страну по совершенно неизведанному пути, Иосиф Виссарионович обрек себя на тяжелейшую ношу, искал дорогу, отбивался от неприятелей справа и слева, ощущая злобное дыхание затаившихся ниспровергателей, ненависть мощного капиталистического мира. Попробуй устоять, не качнуться, не сломаться под таким грузом. Только огромная сила воли, данная от природы, да искренняя вера, что трудится не для себя, на благо миллионов людей, что он в ответе за судьбу народа, может быть, даже всего человечества — только это укрепляло его! Но ведь, кроме рассудка, душа была, требовавшая поддержки, участия. Мое дружеское расположение не имело решающего влияния. Тем более что я далеко не всегда одобрял поступки Иосифа Виссарионовича.

Трудясь как одержимый, Сталин хотел, конечно, чтобы кто-то публично оценил его деятельность, похвалил бы, привлек внимание к его повседневной напряженной работе. И тут, к месту, появилась книжка Климента Ефремовича Ворошилова под необычным для того времени названием: «Сталин и Красная Армия». Написана она была казенно и скучно, однако Иосиф Виссарионович представлялся в ней как один из лучших, и даже самый лучший военный руководитель гражданской войны. Он, дескать, был главной опорой Ленина в организации обороны Советской страны. Где создавалась смертельная опасность для Красной Армии, где наступление контрреволюции и интервентов грозили самому существованию Советской власти — туда направлялся Сталин. Где смятение, паника могли в любую минуту превратиться в беспомощность, катастрофу, — там появлялся товарищ Сталин.

В этой книжке отразился не только горячий характер Ворошилова, всегда способного перехватить через край, но сказался и полемический задор, сказалось ревностное стремление дать оплеухи всем своим врагам и главное — Троцкому. Объяснялось это еще и тем, что как раз тогда Лев Давидович взялся за свой, заранее разрекламированный сионистами труд, в котором подробно рассказывалось, как он, Троцкий, подготовил Октябрьскую революцию, затем создал Красную Армию рабочих и крестьян и как под его непосредственным руководством пролетарские войска доблестно расколошматили всех внутренних и внешних врагов.

Главным действующим лицом Октября и гражданской войны сделал Троцкий свою персону. Без него не было бы никаких побед. Ну, Ленин ему еще помог, братья-евреи способствовали, а в основном благодарить надо только его. Написана сия трехтомная эпопея живо, увлекательно, влияние ее на умы нельзя преуменьшать. Мои знакомые, проведшие много лет на западе уже после войны, утверждают: англоязычные народы Старого и Нового Света, а также испанцы и итальянцы, население Латинской Америки и Японии имеют совершенно однобокое представление о наших революционных событиях. И лишь благодаря книгам Троцкого, которые во вред нам рекламируются и распространяются за рубежом до сих пор.

Вот, действительно, парадокс: человек, совершенно не понимавший Россию, проведший всю жизнь за границей, чуждый нашим бедам и радостям, стал в глазах Запада главным знатоком и пропагандистом наших событий. В лучшем случае он мог написать исследование: «Сионизм и гражданская война в России», тут он мог выразить нечто свое, но Троцкий замахнулся на монументальное произведение, посвященное восхвалению самого себя.

Климент Ефремович, естественно, знал про опус Троцкого, в котором и Ворошилову, и Егорову, и Буденному, и Сталину отводилось неправомерно малое место. Буквально за бортом событий оставались все эти товарищи. А зная это, Климент Ефремович в полемике, может быть даже сознательно, перегнул палку, основательно перегнул, укрепляя позиции Сталина и его соратников. Иосиф Виссарионович, тогда еще не очень высоко ценивший свои военные заслуги, первый раз прочитал книжку Ворошилова и явно ощутил неловкость, усмехался над некоторыми страницами. Но не возражал, не спорил. Ему позарез нужна была такая политическая и моральная поддержка, усиливавшая его положение в партии, придававшая ему уверенность. И кому неприятна похвала, даже чрезмерная?

Потом, перелистывая книгу Ворошилова, постепенно привыкая к ней, Иосиф Виссарионович поверил, что так все и было.