Тайный сыск генерала де Витта

При всем уважении к де Витту, его чин и должность на тот момент явно не стоили такого внимания. Здесь вполне достаточно было бы решения того же Багратиона. Так в чём же дело?

А дело, как думается, было в следующем. После унизительного для России Тильзитского мира Александр I вовсе не собирался отказываться от дальнейшей борьбы с Наполеоном. Тильзит был для него лишь небольшой передышкой, за время которой Россия должна была оправиться от понесенных поражений и приготовиться к новой войне. При этом всем, а в особенности российскому императору, было абсолютно ясно, что новая война будет очень тяжелой. А потому наряду с непосредственной подготовкой армии надлежало постоянно иметь информацию обо всем, что происходит в армии Наполеона. Разумеется, у Александра в Париже был прекрасный военный атташе полковник Чернышев. Но Чернышев был официальным разведчиком, который постоянно находился «под колпаком» сыщиков Наполеона, а потому далеко не всегда мог добыть нужную информацию. К тому же Чернышев находился в Париже, а Великая армия активно перемещалась по всей Европе. Александру как воздух нужен был свой человек в самой армии, а ещё лучше — в её Главном штабе или в походной Ставке императора. При этом информатор должен был отвечать целому ряду важных требований:

— быть преданным России и лично Александру;

— быть высокопрофессиональным военным, разбирающимся во всех армейских нюансах, в картах и документах;

— иметь хорошие связи, если уж не во французских, то, хотя бы в польских высших кругах;

— обладать личным обаянием, умением нравиться, хитростью и ловкостью в делах;

— быть богатым, чтобы исключалась любая попытка подкупа.

Всеми этими качествами обладал полковник лейб-кирасирского Её Величества полка Иван де Витт. Решение об отправке полковника во вражеский стан принимал лично император. Инициативная и успешная деятельность де Витта во время тильзитских переговоров понравилась Александру. Не забыл он и поведения де Витта во время мартовских событий 1801 года, когда тот на деле доказал свою преданность его отцу, а это значило, что де Витт — человек чести. По-видимому, именно поэтому Александр I остановил свой выбор на де Витте.

Однако тот же Александр I, безусловно, понимал, что французы тоже далеко не дураки, чтобы раскрывать свои объятия прибывшему к ним российскому разведчику. Для внедрения де Витта нужна была легенда, которая не только самостоятельно достигла бы ушей потенциального врага, но и придала де Витту авторитет во французских военных кругах. Такой легендой мог стать только особо крупный скандал, связанный с графом. Причем такой скандал, где де Витт фигурировал бы как человек чести, не прощающий оскорблений и бросивший вызов какому-нибудь весьма могущественному врагу.

Ставки в затеваемой игре были очень высоки, и Александр I играл в ней по-крупному. Именно поэтому в легендарные враги де Витту и был выбран генерал Багратион. Почему именно он? Да потому, что на тот момент именно Багратион считался Наполеоном самым талантливым, а значит, и наиболее опасным из российских генералов. За Багратионом была слава Итальянского и Швейцарского походов Суворова, удивительное по доблести и мастерству отступление от Шенграбена, победы над турками. И тут в России находится смельчак, который бросает вызов Багратиону! При этом это не какой-либо русский дворянин, а именитый и всем хорошо известный польский аристократ, за спиной которого стоит богатейшая и знаменитейшая семья Потоцких! Все выглядело настолько натурально и правдиво, что можно было не сомневаться: профранцузски настроенные поляки примут де Витта с распростёртыми объятиями. В непростой ситуации с польским вопросом заполучить в свои ряды представителя традиционно пророссийского клана Потоцких было для них большим политическим успехом. К слову сказать, сам Багратион, судя по всему, был далеко не в восторге от уготованной ему роли. О характеристике, данной Багратионом де Витту, мы ещё поговорим позднее. Пока же отметим, что она показывает неприязнь генерала к нашему герою, однако и дает исчерпывающую оценку его профессионализму.

4 сентября 1807 года «оскорбленный» де Витт выходит в отставку.

Оправдываясь перед друзьями, граф говорил, что после Аустерлицкого побоища и позорного Тильзитского мира он полностью разочаровался как в военной службе, так и… в самой России!

— К тому же, — заявляет во всеуслышание де Витт, — я потомственный польский шляхтич, а потому отныне мои симпатии полностью на стороне французского императора, который обещал восстановить польскую государственность!

Такой поступок сразу же сделал вчерашнего любимца изгоем петербургского света.

— Еще бы! — говорили с раздражением те, кто ещё вчера числил его в приятелях. — Разве может сын польского графа и пасынок польского гетмана стать русским патриотом!

О, если бы только знали они тогда, что в жизни бывают и не такие превращения!