Тайный сыск царя Гороха. Книги 1-10

— Навряд ли, Никита Иванович, — неуверенно откликнулся он, лапой проверяя наличие синей ленты на шее. — Она ить сама на разговор выходит, когда ей надобно. А как нам её кликать-выкликивать, не сказала…

Я опустился на одно колено, повертел синий бант и потыкал в него пальцем, скороговоркой бормоча:

— Первый, первый! Я второй! Преступники уходят на юго-запад по шоссе, на старенькой иномарке «Запорожец». Как слышите меня, приём?!

— Ну? — подал голос Митя.

— Ну и… вот. Всё. Молчит, сам же слышал.

Мы все разочарованно вздохнули. Кроме златогривого коня, пожалуй. Ему-то точно всё происходящее было глубоко до…

— Никитушка?! Ты что ж с волшебной лентой балуешься? — неожиданно раздалось из банта. — В таком месте застал, за таким делом, что и ответить сразу неудобственно. Чего хотел-то, соколик?

— Нужна срочная информация о птице! — Я в две минуты уложил детальный рассказ обо всех наших при(зло)ключениях, и бабка взялась за дело.

Какая такая птица и с чего уж она настолько запонадобилась фон Дракхену, неизвестно, но ходили непроверенные слухи, что он всегда побаивался птиц. Что-то вроде невнятного, подсознательного комплекса. Вроде бы его в далёком детстве, маленьким змеёнышем, чуть не склевала легендарная птица Феникс. Как известно, крайне недолюбливавшая змей…

Уж как логично (нелогично) переплетались в этом деле мифология, зоология, криптоистория и прочее, Яга не знала, просто предложила верить ей на слово. Да, собственно, у меня других вариантов и не было.

— Всё, что смогу, вызнаю! А ты сюда, на Стеклянную гору, поспешай, тут большие события надвигаются.

— Какие?

— Бабий бунт!

На этом страшном слове связь оборвалась так же резко, как и появилась.

Митя посмотрел на меня тоскливым взглядом волчьих глаз:

— Чё Бабуленька-ягуленька, раскрасавица наша, в виду имела? Бунт бабий али мне послышалось?

— Бунт, — со значением подтвердила царевна Василиса. — Ох, мужики, а и страшное ж энто дело… В бунте бабьем разума нет, требований и уговоров тоже, один размах, слёзы да эмоции! И уж ежели кого им накрыло, так уж всё — сам под иконы ложись в белой рубахе да Христа-Бога моли, чтоб смертушка была быстрой…

— И что, помогает? — сипло уточнили мы с Митей.

— Молитва-то? Не, не очень. Кто ж ему, негодяю, помереть даст, покуда всё, что накипело, не выслушает?!

Я сдвинул фуражку на нос, запрокинул голову и попробовал повыть. Сначала получалось как-то не очень, но серый волк поддержал, и какое-то время мы в две глотки старательно выли на солнце, потому что луны уже не было, а оторваться надо. Иначе лопну…

Глава нашего экспертного отдела совместно с моей молодой женой, супругой царя и безобидной деревенской девушкой вчетвером решили побунтовать в частном доме самого сильного и могущественного злодея из всех мне известных. Развлечение у них такое.

Покойный гражданин Бессмертный, как ни двусмысленно это звучит, легко расстался с пальмой первенства, с головой и короной короля преступного мира. А ведь мы и с ним далеко не всегда могли справиться. Если честно, то он всё равно регулярно ускользал от ареста. И отметьте, на открытый конфликт та же бабка с ним не шла, боялась. А что теперь?

Теперь всем заправляет Змей Горыныч, способный унести невысокое деревянное здание вместе с людьми, спалить, как во Вьетнаме, целый населённый пункт, выстроить себе замок в готическом стиле на вершине горы и оплавить землю в стекло, дабы желающие на него напасть поскальзывались и чувствовали себя круглыми идиотами. Победить его просто невозможно!

Только поэтому мы пошли на временные уступки и выполнение требований шантажиста, а четыре благоразумненькие красавицы в это время решили побунтовать?! То есть именно тогда, когда, согласно устной договорённости, мы освободили бы их и просто так…

— Хватит понапрасну глотку драть, добры молодцы, — равнодушно бросила Василиса Премудрая, когда мы окончательно выдохлись. — Поехали уже, надо с конём златогривым что-то решать.

— Что решать? — отвлёкся я, так что Митя ещё с полминуточки повыл. — Всё давно решено: передаём коня, получаем птицу, едем к Стеклянной горе, меняем птицу на пленных девушек и сваливаем оттуда побыстрее.

С каждым словом мне самому была всё отчётливей и отчётливей видна наивная глупость моих планов. Кто сказал, что Змей сдержит слово? С чего бы это ему вдруг отпускать не только пленниц, но и свидетелей? Когда и в каких сказках оно было?!

И потом, раз уж мы такие исполнительные, почему не погонять нас ещё пару-тройку-сотню раз туда-сюда за разными диковинками типа руки Голема, трёх орешков для Золушки, вставной челюсти Дракулы или золотого яблока Париса? Ему там, на Стеклянной горе, со скуки заняться нечем, а тут такое бесплатное развлечение — посылай себе участкового на сером волке, пока не наскучит… Анкор, ещё анкор?!

— Никитушка-а, приём, приём! Так, что ль, говорю али нет? Ежели чё не так, прости дуру старую!

— Всё в порядке, — поспешил ответить я. — Есть какая-то информация по птице?