Тайный сыск царя Гороха. Книги 1-10

— Спят. Орали шибко, выражались даже. Особливо Баба-яга, ох уж и знатная матершинница! Даже шамаханы краснели…

— На службе она себе такого не позволяет, — холодно отметил я. — Они у вас заколдованные или просто под влиянием снотворного?

— Ясное дело, заколдованы! — даже обиделся гражданин Бессмертный. — Я ж не маньяк какой — девиц чаем поить да им же туда всякую химию бесстыжую сыпать.

— Как расколдовать?

— Поехали, заклятие в книгах записано. Где прочтёшь, там они и в чувство возвернутся. Али не веришь?

Я кивнул. Не верю.

Абсолютно не верю, просто не знаю, что делать-то. Бить по яйцу? В смысле по его яйцу. В смысле по тому его яйцу, что он в сундучном лесу оставил. Простите, запутался, но вы поняли…

А если вдруг окажется, что это не оно, не то, фальшивка, дубликат, дурилка картонная, так ведь тогда Кощей от меня мокрого места не оставит! Нет уж. Блефуем дальше, главное — сохранять непроницаемое выражение лица, холодный взгляд и не потеть, когда он облизывается.

Мы в четыре руки покатили тележку с девушками по коридору в рабочий кабинет. Туда я дорогу знал, всё-таки не один раз там отметился. Правда, больше как диверсант-самоучка с товарищами, но смысл сейчас вспоминать старое, рискуя глазом?

У Кощея вообще рыльце в пушку по любому поводу. Что бы ни случилось в Лукошкине и окрестностях — начинай копать, рано или поздно всё равно нарвёшься на козни этого бессмертного преступного типа. Да вот хоть и сейчас! Думали, во всём виноват фон Дракхен, да? А фигу!

— На! — Покопавшись в хаотичной куче бумаг на столе, хозяин Лысой горы вытащил обрывок какого-то жёлтого пергамента с красивой готической надписью на незнакомом мне языке.

— И что это?

— На старославянском скажи «взбудит»! Просыпайся, значит. Произнесёшь вслух, щёлкнешь каждую по носу, она и пробудится.

— А щёлкать зачем?

— Да смеху ради! По сути, оно и необязательно. С одних слов сработает.

— В каком порядке будить, значения не имеет?

— Лучше по старшинству, — подумав, прикинул Кощей. — Мата, конечно, больше, зато слёз да истерик меньше.

Вот тут он прав. Глава нашего экспертного отдела ни за что меня не простит, если её расколдуют не самой первой.

— Что у нас по поводу снятия чар?

— Баня. Как баньку истопишь, Ягу туда сводишь да в трёх водах искупаешь, так в сей же миг тело её молодое, весёлой силой налитое, очи смелые, груди спелые… Эй, ты чего покраснел-то, сыскной воевода?

— На себя посмотрите, — буркнул я. — Вы сценарии для немецких киностудий писать не пробовали?

— Не, — покачал головой лысый лиходей, прекрасно понимая, о чём речь. — Это у нас фон Дракхен на такие штуки мастер был. Любил, старый Змей, развратничать со всякими играми неприличными. Европа-с, культура-с, поверь моему слову, они ещё и не до такого дойдут…

Я вспомнил специфично одетого Гороха и предпочёл промолчать. Очень надеюсь, что к тому времени, когда вековой лёд всё-таки растает, этот гад безнадёжно отморозит себе всё хозяйство и девушек впредь красть не будет. Как говорится, кастрированный кот и мышей не ловит…

— А если бабка не захочет в прежний вид? — вовремя вспомнил я.

— Тады пущай месяц не моется! Заклятие моё в полную силу войдёт, и уж ничем его потом не одолеть. Ни твоей милиции, ни даже мне самому, — самодовольно ухмыльнулся Кощей, задирая нос наподобие великого Сальвадора Дали. — Я своё слово сдержал, все обещания исполнил. Теперича совсем всё? Яйцо-то когда отдашь?

— Отдам на выходе.

— Ну-ну, смотри, участковый, будешь выходить, не запнись на пороге. А то вдруг да ненароком шейку себе свернёшь! Так я ж тебя провожу, поддержу за ручку…

Опять двадцать пять!

Я закатил глаза, ведь любому Ивану-дурачку ясно, что, как только Кощей получит своё яйцо, он меня тут же убьёт на месте. Неужели он всерьёз думает, что я этого не понимаю? Однако выкручиваться как-то надо, потому что жить очень хочется…

— Я должен убедиться в том, что все пленницы будут далеко и в безопасности.

Гражданин Бессмертный с пониманием покивал и даже активно помог мне дотолкать тачку с четырьмя спящими девицами до выхода. Я на секунду расслабился, задумавшись о том, как мне на своём горбу тащить их всех на печку, и в этот момент кто-то навалился мне на плечи.

Короче, и охнуть не успел, как уже был прижат к полу с заломленными за спину руками, а сильные пальцы Кощея хищно обыскивали мои карманы…

— Не серчай, сыскной воевода, но тока полный идиот поверит, будто бы я тебе без сопротивлениев сдамся. Сам во всём виноват, думать надо было, к кому спиной поворачиваешься. А вот хочешь знать, в чём твоя главная ошибка, Никитка-дурачок?

Мне это было не очень интересно. Я знал, в чём его главная ошибка — взялся душить, души, а не болтай зря! Мне удалось кое-как выпрямить спину и максимально чётко произнести:

— Возбудит!

— А-а-ах! — четырёхкратно раздалось в коридоре, и четыре красавицы одновременно открыли глазки. Давление на мои плечи заметно ослабло…

— Кощеюшка-а, любимы-ый!

Кощей рывком поставил меня на ноги: