Тайный сыск царя Гороха. Книги 1-10

Я гордо выпятил грудь, будто лично участвовал в памятном разгроме крестоносцев, но офицер вновь нахлобучил треуголку на голову и объявил:

– Ви есть арестованы!

– За что?

– За переход границы без документ.

– У нас есть грамоты царя Гороха, короля Вильгельма, а также личное приглашение на Рождество от посла Кнута Гамсуновича Шпицрутенберга.

– А документ на транспорт?

– Это избушка!

– Хаус? А технический документ, а проверка состояний, а допустимый скорость на шоссе, а…

– Может, ещё аптечка и запаска? – на свою голову съязвил я.

– Я, я, натюрлих, – даже обрадовался он, кивая подчинённым. – И ещё фы нанесли нам глубокий психологический травматизм, напоминайт про Чудско озеро-о…

Мамой прокуратурой клянусь, четверо солдат при этих словах вытерли скупые слёзы. Я стиснул зубы, чтобы не сболтнуть ещё чего-нибудь, и так наговорил по полной. В этот момент из-за двери высунулась заспанная Митина физиономия.

– Чечилось, Никт Ваныч?

– Немецкие пограничники, кажется, нас арестовывают. Бабу-ягу разбуди, пожалуйста.

– Не-а, – с хрустом потянулся он. – Бабуленьке ежели не вовремя сон перебить, так она и костяной ногой по хребту дать может. Я уж огребал пару раз, так что теперича извольте будить сами.

– Исполнять приказ, младший сотрудн…

– А я покуда с немцами потолкую, может, не всё так печальственно. – Не слушая меня, Митька спрыгнул вниз.

– Гутен морген, герр офицер. Айн проблем, я?

– Шпрехен зи дойч? – не поверил своим ушам немецкий офицер.

– Их бин студенте ан дер дойче слобода, – скромно кивнул наш деревенский увалень.

– Айн гутер педагоге?

– О, я, я! Шпицрутены – зер гут педагог!

Все солдаты понимающие почесались.

Пользуясь моментом, я тихо скользнул в избушку будить наших. От избытка чувств на тот момент у меня это просто идеально получилось.

– Тревога-а! Не-эмцы!! Всем подъё-ом!!!

Гражданин Груздев вскочил на четвереньки, как перепуганный кот, сверху на него обрушилась Яга с помелом наперевес, и, не закрой я дверь собою, она бы так и пошла на дьяке в атаку – седая валькирия с бородавкой на носу и её верный породистый жеребец! Ура-а-а, гони метлой псов-рыцарей с нашей святой земли! Тьфу, вот бывают же такие фантазии.

Пришлось быстро прояснить сложившуюся ситуацию. К моему изумлению, серьёзностью проблемы почему-то не проникся никто. Более того, меня чуть ли не в открытую назвали паникёром.

Филимон Митрофанович высокомерно заявил, что все бумаги у нас в порядке, так что он не токмо царю, он ещё и всей боярской думе на полицейский произвол пожалуется, чтоб тому королю Вильгельму ноту оскорбительную в полверсты написали и контрибуцию стребовали.

Моя домохозяйка хлебнула остывшего чаю, для успокоения добавив в чашку стопку спирту, выпила, зажмурилась и преспокойно заявила, что она и не такие армии одной левой разгоняла, пушкам их же ядра забивала в такое место, что, не покраснев, не представишь, а саму ихнюю Германию вместях с Австрией – так на помеле вертела…

В общем, я вдруг понял, что единственное вменяемое лицо, способное сейчас вести с немцами конструктивный диалог на дипломатическом уровне, это наш Митя Лобов. Собственно, он и постучал в дверь почти в ту же минуту.

– Докладываю, Никита Иванович, батюшка сыскной воевода, отец родной, кормилец и поилец…

– Не тяни, что там? Как переговоры?

– Всё распрекраснейше! Я их выслушал, они меня. Руки пожали, договорились, что зазря они стрелять не станут.

– Отлично!

– Тока ежели мы не подчинимся…

– В смысле?

– Офицер ихний нижайше просит вашу милость со всей нашей избушкою пожаловать в чудесный город Фрайбург, где нас ждёт скорый суд и смерть безвременная через казнь ужасную. А потому как жутко виноватые мы!

Мы все трое вытаращились на нашего заигравшегося увальня.

– Слух у них прошёл, бумагами всяческими подкреплённый, что, дескать, ищем мы принца Йохана и по факту можем быть как есть его соучастники. А он, гад, иначе и не скажешь, таких дел в том Фрайбурге наворотил… И суд, и армию, и пасторов, и бюргеров, и последних крестьян супротив себя настроил. От казнят нас всех за милую душу. Ну и зер гут, как говорится.

Мы смотрели на Митю. Он на нас. Возможно, мы его просто не так поняли.

– А чёй-то вы молчите все? Сожгут нас вместе с избушкою или не верите?! Так давайте биться об великий заклад! Коли не сожгут, вы все мне по подзатыльнику отвесите, а коли сожгут – так я вам. По рукам, что ль?

– По мозгам, – попросил я, и бабка тут же добавила нашему болтуну помелом по башке.

Меж тем снаружи раздались предупредительные холостые выстрелы из пушек и грозная команда на лающем немецком. Избушка каким-то седьмым чувством всё поняла без перевода, вздрогнула, как бы прищёлкнула каблуками-шпорами и под «айн-цвай-драй» замаршировала по просёлочной дороге. Как я понимаю, она сделала свой выбор и в дальнейшем нас слушать не собиралась. В первый раз за ней такое замечаю.