Тайный сыск царя Гороха. Книги 1-10

– Раз ты при его имени не дрогнула, так, может, и сопроводить к нему сможешь?

– Э-э… – замялась хозяйка Чёрного замка.

– Стало быть, живёхонек он?

– Возможно.

– На том порешим и суда твоего ждать будем. Так ли, сыскной воевода?

– Не совсем, – прокашлялся я. – Как видите, дома нас тоже очень ждут. Сейчас вы слышали, что думает по этому поводу моя жена. В следующий раз я попрошу пригласить на беседу самого царя Гороха. Да, да, того самого, который в прошлый раз, образно выражаясь, «навтыкал вашим под Ревелем»! Зачем-то напоминаю вам, что в какое-то время он сам, и супруга его Лидия Адольфина Карпоффгаузен даже служили у нас в отделении.

– И что же с того?

– Как – что? Я же понятным вроде бы языком объясняю. Мы вам ничем не угрожаем, но наш горячий царь Горох в любой момент готов с войском Днестр форсировать, если хоть тому же Митьке кто-нибудь оцарапает пальчик. Так понятнее?

На лицо Чёрной баронессы набежала чёрная (а какая же ещё?!) тень. Какое-то мгновение она явственно боролась с жуткими демонами, обуревающими её душу, и, судя по всему, очень-очень хотела задушить нас всех тут же, на месте. Потом всё-таки собрала силу воли в кулак, сжала, уравновесила и без улыбки обернулась к нам.

– Отдыхайте, гости. Никто и ничто вас не потревожит. Мой ответ будет скоро.

За дверями раздался дробный топот. Наш младший сотрудник побледнел, он вообще в последнее время взял эту странную моду – чуть что, обморок изображать. Двери позади нас распахнулись, а за ними вполне ожидаемо стоял конвой тех же самых скелетов, что вылезали из могил перед воротами замка.

Ну, может, конечно, и не так уж тех самых, может, это были чуточку другие, просто очень похожие, я спорить не стану. Мы с главой нашего экспертного отдела просто подхватили полуобморочного от страха Митеньку под белы рученьки и вывели из зала.

Наверное, по протоколу надо было бы написать «из тронного зала»? Не знаю, поэтому уж простите великодушно.

– Митя, держись.

– Скелеты, мертвецы, трупы ходячие-е…

– Митя, не смотри на них, смотри в потолок.

– А ежели укусят?

– Мы с бабушкой Ягой не позволим. Правда?

– Истинная правда, Никитушка! Я уж бдю-бдю как могу. И ежели кто только зуб показать посмеет, я ж ему клюкой по челюсти с размаху как дам! Был зуб, а вот уж и нет его.

– Верю, – простонал наш впечатлительный бугай, подгибаясь в коленях. – Маменьке моей на деревню напишите, ежели что. Дескать, так и так, пущай соседям расскажет, что Митька её непутёвый погиб смертию храбрых, престол и Отечество защищаючи.

– А по шеям?! – не выдержал я.

– Сироту все обидеть норовят.

– Тебя обидишь!

Договорить мне не дали, один из наших костлявых конвоиров зачем-то зевнул, звонко лязгнув челюстями. Митька икнул, и его повело…

– Аа-а, не держите меня-а, живым не дамся-а!!!

Страх перерос в панику, паника в агрессию, и, прежде чем мы с бабкой успели хотя бы лечь на пол, чтобы сориентироваться в ситуации, он, зажмурив глаза, начал махать пудовыми кулаками направо-налево так, что уже через минуту от эскорта оживших скелетов на ногах не осталось ни одного! Щебень, пыль, прах и ничего более….

– Митя, брейк! Брейк, я сказал! Мертвецы кончились, приказываю взять себя в руки и успокоиться.

– Стра-ашно-о-а мне, Никита Иванови-ич.

– А им не страшно было?! – перешагивая через мелко перемолотые кучки костей, простонал я. – Иди уже! Раздолбал всех скелетов – не собрать, не склеить. Как нам теперь дипломатично перед хозяйкой замка извиняться, ума не приложу.

– Дык я готов отстрадать! – пылко воспрянул наш добрый увалень, но Баба-яга одним ударом клюкой по затылку мигом добавила ему ума.

– Прилечь бы, – сразу опомнился Митя. – Устал я чёй-та, день тяжёлый.

Пожалуй, на тот момент мы все думали так же. Все устали, у всех нервы были на пределе, всем хотелось прилечь и отдохнуть, хоть бы ради того, чтобы собраться с мыслями.

Коридор завёл нас новым проходом вправо, где за окованной крест-накрест металлическими полосами дверью оказались вполне себе сносные гостевые покои.

Ну как гостевые, не «Метрополь», разумеется. Одна широкая кровать, на которой, пожалуй, можно было бы улечься вшестером, даже учитывая ширину Митиных плеч. На стенах выцветшие гобелены, изображающие рыцарей, принцесс, драконов и единорогов. Душа и туалета нет. Есть так называемое ночное ведро, или ночной горшок, в углу под кроватью.

Кнут Гамсунович как-то обмолвился, что балдахин ставится, чтобы защитить от тараканов и конденсата, капающего с сырых потолков. В Голландии, например, ещё и дверцы у кровати закрываются на манер шкафа, чтобы крысы или мыши ночью не забежали погреться под одеялом.

На этом европейском фоне русская печь и кот в доме выглядели просто чудом каким-то. Инженерная мысль и биологическое оружие.

– Никому ничего и в рот не брать! – строго предупредила бабка, покосившись на богато накрытый стол перед кроватью. Еда была самая простая – сыр, хлеб, колбаса, ветчина, вино, но всего этого было много, а мы давно не ели…

– Думаете, она нас отравить собирается? – Мы с Митькой сглотнули слюну.

– А чего ж тут думать-то?

– Но баронесса сказала, что отравой не балуется!