Тайный узел

Телефонный звонок не дал Зинаиде договорить. Что она хотела сказать дальше — так и осталось неясным. Но в глазах угадывалась решимость.

— Майор Щелкунов слушает, — сказал Виталий Викторович в трубку. — Вас понял, но мы самоубийствами не занимаемся. Просто проверить? Хорошо, проверим.

Начальник отдела по борьбе с бандитизмом и дезертирством городского управления милиции положил трубку.

— Самоповешение на улице Грузинской. Надо проверить, что там произошло, — произнес он скорее самому себе, чем Кац.

— Я с вами, товарищ майор, — заявила Зинаида.

— К чему тебе? Оставайся! Попей чайку, поешь пряников. Отдыхай знай! Это всего лишь простая формальность. А то знаешь, какое поверье существует? Как встретишь Новый год, так его и проведешь. Отметь хоть более или менее по-человечески, — отмахнулся было от младшего лейтенанта Щелкунов, да не тут-то было: Зинаида, даже не откусив от пряника, уже надевала шинель. Надев ее и шапку, она вопросительно уставилась на Щелкунова.

— Я готова, товарищ майор!

Виталий Викторович неодобрительно покачал головой.

— Вот ведь своенравная девица! Даже не знаю, как убедить тебя не ехать.

— А вы не убеждайте.

— Ладно, поехали!

В голосе Щелкунова прозвучало скрытое одобрение: не будь она такой настырной, еще большой вопрос — перевел бы ее в свой отдел майор Щелкунов…

* * *

Через пятнадцать минут подъехали к месту происшествия и вошли в затемненный подъезд. На лестничной площадке второго этажа увидели долговязого мужчину.

— Вы к нам идете, товарищ майор? По поводу повешения?

— Да. В какой квартире произошло самоубийство?

— Вот в этой, — указал мужчина кивком на приоткрытую дверь.

— Представьтесь, пожалуйста, — попросил майор Щелкунов.

— Заместитель начальника городского управления связи Марат Ренатович Сабиров. — Документов при себе нет… Сами понимаете, Новый год пришли встречать, вроде бы ни к чему было брать. Кто же мог предвидеть такое?

— Такое всегда сложно предвидеть. Покажите, где произошло самоубийство.

— В квартире. Проходите сюда. — Миновали сумрачную прихожую и уткнулись в полуоткрытую дверь, ведущую в гостиную. — Вот, — указал Сабиров на висящего на двери человека. И зачем-то добавил: — Провожали старый год, ни о чем таком не думали, и тут вот такие дела…

— Это вы обнаружили труп? — спросил Щелкунов, оценивая обстановку.

— Нет, — отрицательно качнул головой Сабиров. — Супруга покойного обнаружила. Вот доставил всем хлопот. Никогда не понимал тех, что решаются в здравом рассудке пойти на самоубийство.

— А где она сейчас? — поинтересовался майор.

— У нас пока находится, — ответил Сабиров и поправился: — То есть вон в той квартире, — указал он на незапертую соседскую дверь. — Я сам-то в гостях. Утешаем, как можем. Да разве ж тут поможешь, — безнадежно махнул он рукой. — Вот навалилось на женщину! Это надо же до такого додуматься!

В дверном проеме показался хозяин соседней квартиры Геннадий Стрешнев.

— А, вы уже приехали, — промолвил он, окинув взглядом Щелкунова и Кац, и, неодобрительно покачав головой, добавил: — Вот такие невеселые дела…

Дела обстояли следующим образом. В гостиную вела высокая, едва ли не в два человеческих роста дверь. Такие раньше изготавливались для присутственных мест, чтобы всяк в них входящий осознавал все величие власти, которая, разумеется, исходила от Бога. На двери, на обычной бельевой веревке, перекинутой через верх дверного полотна и одним концом привязанной к ручке с внешней стороны, а на другом имеющей петлю, висел, не доставая сантиметров сорока до пола, пожилой грузный человек. Одет он был в просторную полосатую пижаму, верхняя пуговица которой была расстегнута. Под верхней частью пижамы просматривалась выцветшая синяя майка. Комнатные кожаные стоптанные тапки валялись в стороне. Ступни покойного были неестественно вытянуты, словно хозяин квартиры в последние минуты своей жизни пытался дотянуться до пола. Лицо приобрело почти синий цвет, а в концах приоткрытых губ белела подсохшая пена. Последнее означало, что смерть от удушения наступила не четверть часа назад и даже не час, а значительно раньше.

— Помогите мне его снять, — обратился Щелкунов к подошедшему Стрешневу и Сабирову и перевел взор на младшего лейтенанта Кац: — А ты, Зинаида, сходи на кухню и принеси нож. Веревку срезать.

После этого он вплотную подошел к повешенному и обхватил его за живот. С другой стороны то же самое проделал Стрешнев, обхватив тело соседа за бедра. Сабиров приготовился принять труп за грудь, когда веревка будет перерезана.

Пришла из кухни Зинаида. Подняла валявшуюся табуретку, встала на нее и несколькими движениями перерезала веревку.