Тайный враг

– Петрович… Вот скажи-ка ты мне, зачем ты эту тетрадку пишешь? – Ехидно усмехнувшись, я на глазах старика медленно положил тетрадку в сумку туда же, куда я только что положил МК, после чего аккуратно указал ему на чашку чая, которую тот всё ещё держал в руке. – Чему ты можешь научить своего внука, если сам не в состоянии отравить человека? Ты же мне пытался подлить яд морской осы? Или ты мне сейчас скажешь, что я ошибаюсь? Вот только ты чашки перепутал…

Видели бы вы глаза этого старика, когда он медленно перевёл непонимающий взгляд с меня на свою чашку, а потом на мою.

– Дурак ты… Петрович! – Снова криво усмехнулся я, медленно покачав головой. – А я вообще-то тебе доверял. Но ты решил поступить со мной так… Просто ликвидировать как очередной заказ? Молодец. Что ещё тут можно сказать? Я был о тебе лучшего мнения. Но ты сам приговорил себя. Если бы ты не сделал этот выбор, всё было бы хорошо. И этот МК остался бы у тебя. Я бы даже научил тебя им пользоваться. Однако, ты сам не оставил мне ни единой возможности. Теперь я заберу эту тетрадь. Ни к чему она тебе. Да и внуку твоему тоже она не нужна. Ты хочешь, чтобы он точно так же всю свою жизнь старательно травил своих близких? Или ты думаешь, что я не заметил здесь такой маленькой записи в конце, что будущий Петрович должен отравить своего предшественника? И что это за титул такой – Петрович? То есть, ты хочешь сказать мне, что это ты убил деда моего опекуна Петра? А может быть ты и Петра отравил? Просто боялся, что тот займёт твоё место? Вполне может быть…

Пока я откровенничал, глаза Петровича наливались злобой и ненавистью. А его мысли начали метаться, в панике прорывая его обычную кожуру из равнодушия. Я же в данном случае концентрировал всё то, что он в себе держал, старательно собирая сейчас всё для единого удара.

– Ты уже старый. – Продолжал я его добивать. – Ты можешь даже не думать о том, что внук твой начнет искать кого-то, чтобы отомстить… Ему это ни к чему. Оставь мальчишку в покое. И можешь даже не пытаться его звать. Этот яд действует неплохо. Насколько я понимаю ты уже задыхаешься? Ты уже не можешь даже слова сказать? Странное действие для этого яда, ты не находишь?

Подталкиваемый моими импульсами, Петрович действительно начал задыхаться. Да это было и немудрено, когда я просто представил себе у него в лёгких своеобразную пробку, которая закрыла ему приток воздуха? Кроме того, я постарался пережать ему горловые связки, чтобы он не мог даже хрипеть. Его лицо медленно наливалось кровью. А я мог только констатировать тот факт, что время старика уходит. Честно говоря, я вообще-то был о нём лучшего мнения. Но раз он не оставил мне ни единого шанса, то в данном случае он полностью сам во всём виноват. Я не хотел его смерти. Я просто вернул ему то, что он хотел сделать мне. Что поделаешь, но такова жизнь у нас в колонии. Даже те люди, которых ты считал близкими, тебя в один прекрасный момент могут просто продать. И результатом этого было то, что он задыхался прямо у меня на глазах. Действие яда, который он пытался подсыпать мне, действительно было для него необычным. Ведь в данной ситуации он чувствовал то же, что когда-то, скорее всего, испытывал и Пётр? Дело в том, что когда я сказал про Петра, то открыто почувствовал приступ злорадства и ненависти, который снова проскользнул у него в голове.