Тайный враг (СИ)

— Ну что же, сестры. — Произнесла одна из них, рыжеволосая красавица с пухлыми, чересчур красными, неестественно яркими губами. — Начнем, пожалуй, во славу Персефоны. — Она подняла лежащую рядом еле заметную нить, на столько тусклую, что Федогран только теперь смог ее рассмотреть в полумраке подземелья. Он присмотрелся повнимательней, от каждого пленника, к центру зала тянется такая же, от кого-то более яркая и толстая, а от кого тусклая, практически невидимая и тонкая.

— Да сестренка, надо поработать. — Черноволосая девушка, со слегка вздернутым, упрямым носиком, сделала характерное движение руками и в ее ладонях образовался небольшой светящийся голубыми искорками пробегающего электричества клубок.

Третья, блондинка с зелеными глазами, улыбнулась, и так же принялась за работу, быстро наматывая моток из нити, идущей к самому Федограну. Неприятное ощущение наполнило юное тело героя, такое чувство, что из груди, в районе солнечного сплетения стали нудно вытягивать что-то родное, сокровенное. Защекотало, тягучим жгутом медленно и неприятно выползая наружу, роющим кожу червем, который монотонно выгрызался из кожи, но зато богатырь, на удивление, стал чувствовать себя на много лучше, сухость во рту прошла вместе с неприятным привкусом, а кровь поступила в онемевшие руки наполнив их немного чувствительностью.

— Три девицы под окном, пряли поздно вечерком. — Усмехнулся Федогран посмотрев на девушек и вспомнив известные стихи Пушкина, почему-то сразу пришедшие ему в голову.

— Что? — Обернулись они к нему, сразу все три, подняв удивленные глаза.

— Ничего особенного, просто вспомнилось, глядя на вас, уж больно забавно выглядите. — Ответил он улыбаясь.

— Смотри, Клото, твой подопечный говорливый оказался. — Черноволосая красавица поднялась, отложив клубок в сторону и подошла к распятому богатырю, внимательно осмотрев его с ног до головы. — Красавчик, такой как ты любишь, Лахисис, кивнула она в сторону рыженькой. Все в твоем вкусе. И фигура, и лицо — Она засмеялась и провела ладонью по груди парня. Может перерезать ему ниточку? — В руках сверкнул серебряный кинжал, отразившийся в карих глазах девушки тусклым бликом факела. — Не будем мучить юношу? Пусть спокойно отправится в Тартар.

— И расскажет об этом месте Аиду. Вот тот-то обрадуется. — Усмехнулась Лахисис. — Садись уже давай, да работай сестра. Только вытянув из него всю нить без остатка, и опустошив душу до конца можно будет отпустить на свободу, но и не убивая при этом. Там, наверху, никто не будет слушать сумасшедшего. Так что приступай к работе Атропос. Персефона настрого запретила тебе перерезать нити жизни ее пленников. Они должны сойти с ума и затем выпрашивать подачки у городских ворот у проходящих мимо них женщин, ползая на коленях и унижаясь, а затем сдохнуть в канализации в помоях и фекалиях, как того и заслуживают.

— Сколько ненависти в твоих словах сестра. — Покачала головой Клото. Но в ее словах не слышалось соучастия к страдающим пленникам, а сквозил жесткий сарказм, а в глазах сверкнула злоба.

— Не надо было воровать нашу хозяйку. — Прошипела Атропос. — Все их мужское племя сплошные выродки. Себялюбивые самцы. Ненавижу. Мотай быстрее клубок, хочу видеть его труп, облитый помоями, и обглоданный собаками.

— Не ссорьтесь красавицы. — Рассмеялся вдруг Федогран, казалось бы, совсем не к месту. — Лучше расскажите какую-нибудь историю, и вам развлечение за скучной работой, и мне висеть да помирать веселее.

— Ишь какой. — Ответила, улыбнувшись ехидно черноволосая. — Нашел чем удивить мойр, владеющих жизнью. Смелостью решил заслужить сочувствие? Неужели не страшно?

— Страшно, конечно. Вон как дрожу. — Усмехнулся богатырь.

— Это что еще тут за чучела? — Вдруг послышался хриплый голос пришедшего наконец в себя шишка, пытающегося пролезть через серебряные прутья клетки.

— Молчи недоразумение. — Рыженькая пнула своеобразную тюрьму Ильки, от чего тот, упал на четвереньки, а затем подошла ближе к распятому герою, и подняла глаза. — А ведь я действительно не чувствую я в нем страха.

— Нить не вибрирует, и спокойно наматывается без рывков, словно он совсем не волнуется. Он или дурак или герой. — Кивнула, соглашаясь третья сестра и присоединилась к другим, рассматривая пленника в упор.

— Я дурак. — Закивал головой тот, непонятно чему веселясь. Такая накатила безысходная пустота, что стало абсолютно все равно, что с ним дальше будет дальше. Смех сам полился прямо из души, вырываясь нескончаемым потоком из горла, видимо пытаясь подавить зарождающуюся панику и осознание того, что выхода у него отсюда нет и не будет. Это конец. — Ну так что, расскажите какую-нибудь историю? Ну хотя бы о несчастной судьбе хозяйки вашей, Персефоны.

— Я, то же не прочь послушать. — Послышался рык со стороны висящего на цепях Вула. — Прежде чем перегрызу ваши глотки.

— От чего бы и нет. — Пробурчала ставшая внезапно угрюмой Клото. — Будете знать, за что страдаете, прежде чем потеряете разум и сдохните.