Тайный заговор

— Мне очень жаль, что я заставил вас приехать сюда из-за этой фотографии, — извинился Келлер. — Если честно, я, конечно же, размышлял о том, что может находиться в этом конверте, и надеялся, что это будет важный документ, который ваша матушка отдала на хранение моей жене. Про фотографию я никогда бы и не подумал.

— Признаться, я тоже. Но вам не нужно извиняться, господин Келлер. Я допускаю, что мы просто недооцениваем важность этой фотографии.

Бродка вложил старое фото в конверт и попрощался. В тот же день он вылетел из Цюриха в Рим.

Как они и договаривались, Андреас фон Зюдов нашел для Мейнарди лучшего адвоката. Доктор Леончино считался самым выдающимся адвокатом в Риме, адвокатом, о котором писали в газетах, что не в последнюю очередь объяснялось его тесным общением с журналистами, к числу которых относился и фон Зюдов.

Если дело обещало быть громким, Леончино нередко отказывался от оплаты, поскольку знал, что паблисити стоит гораздо дороже, чем упущенный гонорар. Таким делом обещал стать и процесс против Бруно Мейнарди.

По совету Леончино Зюдов в тот же день сообщил в полицию, что они со своим немецким коллегой стали свидетелями передачи денег в «Нино» и что Александр Бродка уверенно опознал этого человека. Последнего зовут Титус, его видели у некоего Альберто Фазолино, который проживает на Виа Банко Санто Спиррито. В то же время доктор Леончино после разговора с Бруно Мейнарди подал заявление на пересмотр обоснованности содержания его подопечного под стражей.

Бродка и Зюдов договорились встретиться в воскресенье в Неми, на съемной вилле Бродки, чтобы обсудить дальнейшие совместные действия. Зюдов был настолько поглощен этим делом, что отложил все остальное до лучших времен.

По дороге в Неми Зюдов услышал в новостях о теракте в Ватикане. В ранние воскресные часы на колоннаде Бернини взорвались статуи двух святых, номер тринадцать и четырнадцать. Сообщалось, что в теракте угадывается почерк «Красной бригады». Кроме того, на площади Святого Петра была обнаружена бумажка со значком этой террористической группировки — пулемет над пятиконечной звездой.

Когда Зюдов рассказал об услышанном Бродке, тот весь обратился в слух.

— Святые номер тринадцать и четырнадцать, говорите?

— Да. Для вас это имеет значение?

Бродка торопливо полез в небольшой чемодан, лежавший в шкафу.

— Вот, это запись с кассет, насколько я мог понять, о чем там речь. — Вынув листок, он протянул его Зюдову.

— Прочитайте, это ведь не совпадение!

На листке было написано: «Операция „Urbi et orbi“ — Sancti[31]13 и 14 — Бернини — Иоанна 8:46 — Асмодей».

Зюдов пробежал запись глазами, вопросительно поглядел на Бродку и снова вернулся к прочитанному.

— У вас есть этому объяснение?

Бродка надолго задумался.

— До сих пор не было, — сказал он наконец, — но после того, что случилось на площади Святого Петра, я начинаю догадываться.

— Что означает операция «Urbi et orbi»?

— Этого я не знаю. — Бродка пожал плечами. — В любом случае очень цинично использовать понятие пасхального благословения.

— Можно сказать и так. Но к чему такая таинственность, зачем эта странная шифровка?

Бродка горько усмехнулся:

— В двух вещах Церковь — настоящий виртуоз: когда дарит надежду и когда хочет создать тайну. В остальном в этих кассетах нет ничего особенного.

Прочитав запись в сотый раз, Зюдов подошел к телефону.

— Я знаком с одним падре, который досконально знает Библию. Надеюсь, он нам поможет.

Зюдов набрал номер и поинтересовался, как звучит стих Иоанна 8:46. Ответ пришел быстро, и Зюдов стал записывать на листок: «Кто из вас обличит Меня в неправде? Если же Я говорю истину, почему вы не верите Мне?»

— Вам даже не пришлось обращаться к Библии, — удивленно заметил Зюдов своему собеседнику.

— Фокус, — ответил падре. — Этот текст начинает сегодняшнее Евангелие от Иоанна по случаю еврейского страстного воскресенья.

— По случаю пасхального воскресенья?

— Именно.

Зюдов поблагодарил падре и положил трубку.

Бродка все слышал.

— Вы все еще верите в теракт «Красной бригады»?

Зюдов словно окаменел. Прищурившись, он смотрел на листок бумаги.

— Непонятными остаются две вещи, — задумчиво произнес он. — Что скрывается за названием операции «Urbi et orbi»? И кто такой Асмодей?

— Начнем с Асмодея, — сказал Бродка и вздохнул. — Мне, конечно, не хватает доказательств, однако после всего того, что я узнал, могу утверждать: Асмодей — это не кто иной, как государственный секретарь Ватикана кардинал Смоленски.

— Довольно смелое утверждение, Бродка. Получается, что Смоленски поручил произвести взрыв в своей епархии.

— Знаю, — ответил Бродка. — Но разве все, чем мы занимались в последнее время, не кажется противоречивым?

— В этом вы правы. А что с операцией «Urbi et orbi»?

Бродка скривился. Он вынул из своих записей еще один лист бумаги, на котором был не менее запутанный текст. Там говорилось: «Марк 16:1–7 — Urbi et orbi finus et initium… — Асмодей».

— Вы знаете латынь? — спросил Бродка, протянув листок Зюдову.