Тайпэн. Миротворец

Шархад продолжал избиение, и первой к нему на помощь пришла Сейриш, сумевшая отправиться от предыдущей неудачной схватки. Хань и Куанши подоспели лишь к развязке, добить чудовище на твердой земле оказалось довольно просто.

- Думаю, теперь пора объявить ее уцелевшим воинам, что больше сражаться им незачем, — сказал Ли, тяжело опираясь на копье. — Не думаю, что чары оборотней останутся также действенны после смерти самой Хайруш.

В глазах у тайпэна внезапно помутилось и, не удержавшись, Ли, совершенно неожиданно для себя, опустился на пятую точку опоры, едва не упав навзничь. Рядом с ним уже оказался Шархад, вокруг мелькали размазанными пятнами другие мангусы.

- Что с ним?! — раздался откуда–то голос Ёми.

- Хайруш прожила долгие годы, ее иглы напитались опасными ядами, — пояснил ей кто–то в мягкой манере Сейриш. — Нужно изготовить лекарство, уйдет время…

Резкая боль между ребер была последним, что Ли успел запомнить.

- Он выживет?

- Если бы он был мангусом, то я бы сказала, что да, — Сейриш не отводила глаз, но легче от этого Такате не становилось. — Лекарство из печени и сердца Хайруш — самая сильнодействующая смесь, но она рассчитана на таких как мы.

- Если бы кто–то не артачился и просто сделал несколько глотков, когда ему предлагали, то не понадобились бы и эти смеси, — прошипела зло къёкецуки.

- Я мало знаю о болезнях людей и о том, как следует лечить подобные недуги, — мангуса задумчиво перебирала когтями пряди темно–русых волос. — У него сильный жар, и мои настои не могут его ослабить. К тому же, он быстро теряет силы, которые в его состоянии неоткуда пополнить.

- Похоже, есть средство сделать и то, и другое, — Таката неспешно направилась к выходу из юрты, додумывая свою мысль на ходу. — Ли это очень не понравится, по крайней мере, с моральной точки зрения, но в этот раз его точно никто не собирается спрашивать.

Остатки стойбища снаружи выглядели как разгромленный улус какого–нибудь кочевого племени. Выжившие воины Сейриш, которых осталось совсем немного, и примкнувшие к ним кормящие Хайруш, не проявлявшие ни малейшего неудовольствия в связи со сменой владычицы, бесцельно шатались по лагерю, отъевшись мясом убитых на долгие недели вперед. Рассвет еще не вступил в свои законные права, и степи еще только предстояло узнать о смене Старшей Матери. Где–то неподалеку Шархад с холоднокровным безучастием разделывал тушу прежнего верховного матриарха, собирая из костей старой мангусы первый знаковый идол для своей возвысившейся дочери.

У палатки, которую соорудили специально для больного, сидела Ёми. Рядом с костром, развалившись на войлочных скрутках, храпел Куанши. Во сне сын Шаарад всегда оставался собой.

- Что она сказала? — спросила младшая къёкецуки, едва завидев подругу.

- Ничего хорошего, но я хочу опробовать один способ.

Ёми подозрительно нахмурилась, но Таката и не пыталась ничего скрывать. Юная кровопийца пропустила ее внутрь без дальнейших расспросов и тщательно задвинула тяжелый кожаный полог.

Тайпэн Ли Хань лежал под шерстяным одеялом в центре палатки между ароматических курильниц с мятой и какими–то травами, которые должны были, по мнению Сейриш, облегчить его дыхание. Лоб императорского вассала покрывала испарина, а губы и веки тряслись не переставая.

- Да, признаться не так я себе представляла этот момент, но если не поторопиться, то другого шанса может уже совсем не представиться, — попыталась раздразнить себя къёкецуки, удивляясь собственной робости.

Мечи в черных ножнах опустились рядом с постелью больного. Тонкие пальцы мертвого демона, путаясь и сбиваясь, начали поспешно разматывать завязки доспехов.

Крупный огненно–рыжий зверь с тремя роскошными пушистыми хвостами бежал по узким тропинкам лагеря, привлекая к себе на удивление мало внимания. Сонные и сытые мангусы провожали кумицо почти безразличными взглядами, а самого оборотня тоже интересовало сейчас совсем другое. Фуёко не нужно было обладать особенными способностями, чтобы услышать и понять, что происходит в шатре, где разместили раненого Ли Ханя. Мягкая поступь лап сменилась таким же тихим звуком шагов, и только следы, отпечатывавшиеся на сырой земле, сохранили прежнюю форму. Изящные пальцы, украшенные рисунком из хны, уже протянулись к входному пологу, когда сверху на них опустилась холодная точеная кисть с мертвенно бледной кожей.

- Привет, — улыбка Ёми была предельно искренней, заподозрить къёкецуки в наигранности или скрытности не смог бы и самый изощренный театральный мастер. — Надеюсь, ночная прогулка была удачной?

- Вполне, — ответила Фуёко, улыбаясь в той же манере и осторожно освобождая пальцы из хватки мертвого демона. — Хочешь спросить о чем–то еще?

- Интерес есть, — не стала скрывать Ёми, окончательно вставая между палаткой и оборотнем. — Полгода. Ты ждала возвращения Ханя почти целых полгода, не слишком ли долго ради простого желания увидеть, получиться у него что–то или нет?