Таир

Сзади раздался громкий грохот. Я обернулся. Чемодан запнулся и опрокинулся. Внешний карман открылся, оттуда какая-то ерунда посыпалась. У Аськи глаза огромные. У меня кровь в ушах стучит, а эта дурында уселась и свое барахло начала собирать. Укатившуюся помаду, браслет из коралловых камешков…

Мы на парковке уже. Поднимаю голову, вижу бегущего Руслана - машину ему видимо бросить пришлось. И чувствую - поздно. Не успеть. Ни Руслану, ни мне. И так не кстати отец вспомнился, который из похожего замеса так выбраться и не смог.

— Ася, - говорю я, понимаю, что у неё скорее всего паника и за свои действия она сейчас не отвечает. - Брось помаду немедленно!

Она смотрит на меня круглыми от страха глазами. Лейла смеётся. Я сажусь на корточки, не выпуская её руки отнимаю тюбик помады, и именно в этот момент стреляют. Звук тихий, но я сразу интуитивно вычленяю его из открыжающего шума. Чемодан дёргается - он пал первой жертвой. Аська, словно просыпаясь, отбрасывает в сторону браслет.

Моя машина слишком далеко. Нужно рвать к офису, там ребят больше они прикроют. Отбираю у Лейлы брелок от машины, нажимаю на кнопку - совсем близко приветливо мигает фарами небольшой дамский автомобильчик. Так себе спасение от пуль, свистящий визг которых теперь мерещится постоянно, но можно будет уехать. Запихиваю женщин в машину, сажусь за руль. Резко выворачиваю, со скрежетом задевая припаркованную рядом машину. Оборачиваюсь - Руслана не видно.

— Крышка, - то ли смеётся, то ли плачет Лейла. — Вам крышка.

— Чемодан, - растерянно вторит Аська. - На парковке остался.

Здесь на тесной стоянке у вокзала ехать приходится медленно, небольшой пятачок плотно уставлен. Выезжаю на дорогу, вижу позади себя автомобиль, который явно превышает мой по возможностям. Сворачиваю на улочку, которая может привести в центр, к офису, и не могу сдержать мат - дорога перекрыта на ремонт. Петляю по дворам, раньше, в молодости где только черти не носили, но сейчас этот старый район не узнаю - все перестроено. Навигатор оптимистично рисует путь, по которому я понимаю - не дадут проехать. Перехватят. Охраны за мной нет, остаётся надеяться только на то, что они живы. Едем на базу. Этого от меня точно не ожидают. Там, за высоким забором мы будем в безопасности, нужно позвонить сейчас же…

Дверь открывается внезапно. Лейла просто толкает её, вываливается наружу, катится по асфальту - снова, как в кино. Благо скорость петляя по дворам пришлось сбросить. Я торможу - эту дуру надо подобрать. Много знает.

— Не надо, - побелевшими от страха губами шепчет Ася. - Только не останавливайся.

И я давлю на газ, позволяя маленькой машинке выжать все возможное, радуясь тому, что пока не вижу за собой хвоста, тому, что ребята уже едут навстречу, подхватят и прикроют. И плевать, что Руслан орать будет, я позволю ему это сделать - поорать. В конце концов охранять меня это его работа, а я не даю ему её выполнять.

В голове тонко звенит - наверное, адреналин. Может ли от него быть такая слабость? Аська не пристегнута, нужно сделать ей замечание. Потом вспоминаю - она меня предала. И ненависть вдруг такой далёкой кажется. Ненастоящей. И не потому, что простил. Просто притупилось все, только голова кружится и странная слабость.

— Кровь, - говорит Аська и смотрит на свои руки.

На них и правда мазки свежей ещё крови - наше бегство длится несколько минут лишь, кровь не успела высохнуть, только побурела, сворачиваясь. Проматываю назад. Упала она, что ли, вместе со своим чемоданом? Оцарапалась?

— Таир! - восклицает вдруг она.

Перегнулась ко мне - сзади сидела. Дёрнула за расстегнутое пальто. Я вниз покосился - на рубашке расплывается красное пятно. И только сейчас осознал, вот это надсадное, мешающее думать, не дающее сконцентрироваться - это боль. И сразу запах крови ощутил. И на языке, словно наяву, солоноватый привкус той самой капли, что я слизнул с разбитой костяшки.

Глава 21. Ася

Говорят, когда умираешь, перед глазами вся жизнь проносится.

Только моя дурацкая, никчемная, сейчас мало волновала — я видела только лицо Таира, побледневшее, и на этом фоне черные глаза его смотрелись особенно жутко.

И губы, губы вдруг стали такого неестественного цвета, как у живых людей не бывает.

— Таир! — позвала его снова, пальцем этих губ почти коснувшись, но он откинул, оттолкнул, не дал стереть эту синюшнюю бледность.

Меня подтряхивало, а мозг напрочь отказывался соображать; впрочем, отказался он ещё раньше, когда Таир сел рядом с нами в кафе, а дальше все покатилось, понеслось к чертям со скоростью локомотива.

Когда Лейла на ходу выпрыгнула из автомобиля, у меня дыхание остановилось: на миг зажмурилась, представляя, что сейчас ее переедут преследователи, а ее красивая, но  пустая голова лопнет с треском под колесами, как спелый арбуз. Даже обернулась назад, но за нами пока не было никого, а Лейла оказалось на редкость живучей.