Тайра. Путешествие на Запад (СИ)

— По существу дела могу пояснить следующее… — начинает отчитываться Лоа, параллельно думая о том, что конечно же кто-то донес Инквизитору, было много свидетелей, но она считала, что позиция Солона Таркса, этого противного евнуха и Инквизитора — согласована и… чуть не попалась. Конечно, никто не стал бы отстранять ее от управления охраной и уж тем более — проводить следствие над ней, но по возвращению в столицу у нее были бы неприятности. А она только-только чин лейтенанта получила, ей такого не надо. Она подробно рассказывает, как дело было и про Найру, которая приметила павшую лошадь и про Солона Таркса, так некстати вылезшего со своим «я тут распоряжаюсь, вы у нас кто — вояка? Вот и занимайтесь своими воинскими делами, а в дела гражданской администрации нос не суйте!». И про казнь возницы за конюшней — тоже рассказывает.

— Сам господин Солон распорядился казнить возничего, да? — поджимает губы Инквизитор, снова барабанит пальцами по столу: — Вы не могли его ослушаться, лейтенант. Возничие, равно как и прочие служки — проходят по ведомости гражданского приказа, а своего палача в поход администрация Императора не берет — дурной тон. Согласно Кодекса в походе обязанности палача по решению главы гражданской администрации берет на себя воинское подразделение, сопровождающее и обеспечивающее сохранность. Разбираться в том, виноват или нет субъект гражданского приказа — не ваша компетенция. Однако странно, что старый Солон так поспешно велел казнить возничего, не находите, лейтенант? Ведь он мог бы рассказать кто стоит за ним… казнить никогда не поздно… верно?

Лоа смотрит на Инквизитора, на его правую, сухую руку в тонкой кожаной перчатке и испытывает сильное желание как Найра — говорить свободно. Вот прямо в лицо Инквизитору и сказать, что она, Лоа Ти — не на помойке столичной себя нашла, как-никак род Ти-лонгов в первой десятке родов Империи стоит, а она сама с самого детства в Военной Академии обучалась, да и в столичных гостиных не чужая, она прекрасно знает, что и почем. Вот не надо ее, подчиненную напрямую только полковнику Беатрис Лоу-лонг, а выше по инстанции — генералу Конегриву, а еще выше — только самому Богу-Императору — в дрязги между Церковью и Гражданским Приказом впутывать! Правды или справедливости все равно тут не найдешь, а только в дерьме запачкаешься, и вообще, меньше знаешь — крепче спишь. А выражать свое мнение, мол старый евнух ошибку совершил и полномочия превысил, ну уж дудки, ее в такую примитивную ловушку не поймаешь.

— Я уверена, что господин Солон поступил так обосновано и в силу обстоятельств, мне неизвестных, — твердо отвечает она: — как глава Гражданского Приказа.

— Хорошо. — морщится Инквизитор: — Ступайте, лейтенант… и если случится что-то еще, неважно сколь мелкое на ваш взгляд — не стесняйтесь поставить меня в известность, даже если я буду спать. Вам понятно? — его глаза на мгновение встречаются с ее взглядом, и она невольно сглатывает. Серьезный взгляд стальных глаз давит ей на черепную коробку изнутри, вдавливая глаза и распирая кости изнутри. Она чувствует, как что-то течет из ее носа и капает вниз.

— Обязательно — кивает она и подносит руку к лицу. Вытирает и глядит на ладонь. Кровь.

— Не задерживаю вас больше. — Инквизитор отворачивается и она — едва не падает от облегчения, когда его взгляд наконец перестает сверлить ей череп изнутри. Едва удерживая себя на ногах — выходит за дверь и закрывает за собой дверь. С облегчением откидывается спиной на стенку, держа себя на дрожащих ногах. Никто не увидит, как Амазонка стоит на коленях перед этим проклятым взором Инквизиторов! Она закрывает глаза и произносит Слово Благости, Слово Усиления, Слово Защиты и Слово Восстановления. Замирает, чувствуя, как Слова очищают ее, усиливают и наполняют силой. Как лазурные струны пронизывают все ее тело, своей вибрацией изгоняя зло и мрак и разжигая очаг ниже подвздошия…