Таис Афинская

Впервые Птолемей не уступил требованиям Таис. За десять лет победоносных походов с армией Александра, когда сокрушались города и тысячи тысяч гибли и подвергались насилию, он привык, не задумываясь, менять сотни женщин. «Одной больше – одной меньше, стоит ли об этом говорить?» – искренне думал Птолемей. Другое заботило его – недавно он понял всю тщету усилий преобразовать Египет, внедрив сюда дух Эллады и гений Александра.

– Эту глыбу древних верований, обычаев и уклада жизни, подобную скале из черного гранита Элефантины, – объяснял он Таис, как всегда, умно и убедительно, – невозможно изменить иначе как расколов ее на части. Но поступать так немудро. Разрушая, невозможно сразу заменить прежнее новым, ибо страна останется без закона и обычая, обратясь в сборище одичалых негодяев. Я начну с Александрии и превращу ее в город, открытый всему миру, открытый для всех вероучений и верований, для философов любых школ и прежде всего для торговли между Азией и Внутренним морем. Александрия, где я храню в золотом саркофаге тело великого Александра, моего друга детства и сводного брата, станет самым прекрасным из всех городов в Ойкумене. Маяк на Фаросе будет более знаменит, чем башня Этеменанки, а для философов я построю Мусей. В Библиотеке [24] мной уже собрано рукописей и книг больше, чем в любом из городов Эллады. Я дал приказ, чтобы начальники всех судов, приходящих в гавань Александрии, сообщали мне о новых произведениях искусства, открытиях ученых и знаменитых книгах. У меня достаточно золота, чтобы купить многое. Если бы не война!..

Птолемей нахмурился, и Таис сочувственно погладила его по плечу, зная о непрекращавшейся войне среди диадохов – наследников Александра. Верховный стратег Азии, старый сподвижник Александра Пердикка, назначенный советом диадохов управителем царства, пока подрастает сын Роксаны, пошел на него, чтобы взять себе и Египет. Собственные полководцы убили его, едва он достиг Дельты, а войско перешло к Птолемею.

– Я буду воевать за Египет, за Кипр, может быть, за Элладу, но для свершения всех замыслов мне надо жить в Александрии. Сюда я призываю всех, в ком сильна предприимчивость, кто умеет смотреть вперед, умеет работать, кто талантлив и умен. Я пригласил из Вавилона, Сирии, Иудеи евреев жить свободно и торговать в Александрии. На этот способный и строгий народ я возлагаю надежду в умножении богатств и процветании города, так же как и на твоих соотечественников, быстрых в принятии решений и в исполнении их. Правда, иногда афиняне смелы не по силам, но они всегда рискуют и спокойны в опасности. Я умею воевать и строить. В глубине Египта воевать незачем и нечего строить. Все построено тысячелетия назад, частью уже заброшено и занесено песком. Тебя любит Мемфис, и ты понимаешь египтян, разные верования и тайные учения, посвящена в сокровенные обряды. Будь царицей в Мемфисе, где мы оба венчаны на царство, помогай мне здесь, и я клянусь нерушимой клятвой Стиксовых вод, что не назову царицей никакую другую, пока ты со мной!

– Пока я с тобой, – медленно повторила Таис, соглашаясь с доводами своего мудрого мужа.

И она осталась в Мемфисе одна, если не считать малолетней Иренион, или Ираны, как ее называла Таис на дорическом диалекте. Имя дочери напоминало ей Персию, а сама девочка становилась все больше похожей на Птолемея. Леонтиск находился в Александрии при отце. В мальчике проявилась та же глубокая любовь к морю, какая пронизывала все существо Таис, по насмешке судьбы живущей вдали от его ласковых волн и сверкающей синевы.