Таис Афинская

– И еще, – заговорила Таис, обращаясь к скульптору, – ты, чье имя неспроста «Освобождающий лошадей», поймешь меня, как и все они, – гетера показала в сторону Леонтиска и македонцев, – властители коней. Когда ты едешь верхом по опасной дороге или мчишься в буйной скачке, разве не мешают тебе персидский потник или иная подстилка? А если между тобой и телом коня нет ничего, разве не сливаются в одном движении твои жилы и мышцы с конскими, работающими в согласии с твоими? Ты откликаешься на малейшее изменение ритма скачки, ощущаешь нерешительность или отвагу лошади, понимаешь, что она может… И как прочно держит тебя шерсть при внезапном толчке или заминке коня, как чутко отвечает он приказу пальцев твоих ног или повороту колен!

– Хвала подлинной амазонке! – вскричал Леонтиск. – Эй, вина за ее здоровье и красоту! – И он поднял Таис на сгибе руки, а другой поднес к ее губам чашу с драгоценным розовым вином.

Гетера пригубила, погрузив пальцы в его короткие остриженные волосы.

Птолемей деланно рассмеялся, еле сдерживая готовую прорваться ревность.

– Ты хорошо говоришь, я знаю, – сказал он, – но слишком увлекаешься, чтобы быть правдивой. Хотел бы я знать, как можно заставить яростного коня почувствовать эти маленькие пальцы, – он небрежно коснулся ноги гетеры в легкой сандалии.

– Сними сандалию! – потребовала Таис.

Птолемей повиновался недоумевая.

– А теперь опусти меня на пол, Леонтиск! – И Таис напрягла ступню так, что, опершись на большой палец ноги, завертелась на гладком полу.

– Понял теперь?! – бросила она Птолемею.

– Таким пальчиком, если метко ударить, можно лишить потомства, – засмеялся Леонтиск, допивая вино.

Симпосион продолжался до утра. Македонцы становились все шумнее и развязнее. Александр сидел неподвижно в драгоценном кресле фараона из черного дерева с золотом и слоновой кости. Казалось, он мечтал о чем-то, глядя поверх голов пирующих.

Птолемей тянулся к Таис жадными руками. Гетера отодвигалась по скамье к креслу Александра, пока великий повелитель не опустил на ее плечо свою тяжелую и надежную руку.

– Ты устала. Можешь идти домой. Лисипп проводит тебя.

– А ты? – внезапно спросила Таис.

– Я должен быть здесь, как должен еще многое, независимо от того, люблю я это или нет, – тихо и, как показалось, досадливо ответил Александр. – Я хотел бы иного…

– Царицу амазонок, например! – сказал Лисипп.

– Я думаю, что амазонки, посвятившие себя Артемис и единственной цели – отстоять свою самостоятельность, были никуда не годными возлюбленными. И ты, о царь, не узнал бы ничего, кроме горя, – сказала гетера.

– Не то что с тобой? – Александр склонился к Таис, вспыхнувшей, как девочка.

– Я тоже не для тебя. Тебе нужна царица, повелительница, если вообще может женщина быть рядом с тобой.

Победитель персов пристально посмотрел на Таис и, ничего не сказав, отпустил ее движением руки.

Едва они очутились в тени деревьев, как Лисипп негромко спросил:

– Ты посвященная орфиков? Как твое имя в посвящении? Много ли открыто тебе?

– Мало, – откровенно призналась гетера. – А орфическое имя мое – Тию…

Узнав о делосском философе, Лисипп утратил свою недоверчивость и стал рассказывать ей о том, что в глубине Персии он встретил близкий орфикам культ Зороастры. Сторонники Зороастры поклоняются доброте в образе мужского божества Ормузда, вечно борющегося со злом – Ариманом. Одежда Ормузда – те же три цвета Музы: белый, красный и синий. Лисипп посоветовал и Таис, если она поедет в Персию, носить там трехцветные ленты.

– Я должен встретиться с тобой, как только Дарий будет окончательно побежден, и я устрою себе в Персии постоянную мастерскую. Ты – нелегкая модель для художника. В тебе есть что-то редкое.

– А не состарюсь я до той поры? – рассмеялась Таис.

– Глупая, ты не знаешь Александра! – ответил Лисипп. Он был убежден, что окончательная победа над персами – дело скорое, что Александр непреклонен в достижении этой гигантской цели.

Дома ждала Гесиона вместе с Неархом. Восторженный критянин поздравил Таис с небывалым успехом.

– Этот предводитель конницы, он совсем-совсем поражен Эросом! – с хохотом вспомнила Гесиона. – Ты покорила знаменитого героя, подобно Ипполите!

Таис попросила Неарха рассказать, чем прославился Леонтиск.

В битве при Иссе армия Александра оказалась зажатой в прибрежной долине огромными силами персов. Их конница, в несколько раз превосходившая числом конницу македонцев, бросилась с холмов на берег, перешла речку и атаковала правое крыло Александра, состоявшее из тессалийской конницы. Александр бросил на помощь фракийских всадников и великолепных критских лучников под командой очень опытного полководца Пармения.

Тессалийская конница сумела удержать берег моря до тех пор, пока гвардия Александра – тяжелая конница «товарищей»-гетайров и щитоносцы – не подготовила страшный удар в центр персидских сил, обратив в бегство Дария и обеспечив победу.