Таис Афинская

Красные огоньки исчезли: это крокодил поднял голову, и глаз его не стало видно. Раскрылась огромная пасть, усеянная смутно белевшими зубами. Чудовище замерло надолго, будто прислушивалось к чему-то. Таис напряглась, ее бил озноб, но голова ее, как никогда, была ясной: пережив первый смертельный страх, она чуть успокоилась, смутная надежда еще теплилась в ней. О, если бы не держали ее ремни, она знала бы, как ускользнуть от исполинского зухоса! Со стуком захлопнулась пасть, снова вспыхнули красные точки. Таис почувствовала на себе взгляд – холодный, равнодушный. Крокодил не торопился, вглядываясь в темноту галереи, он словно бы изучал Таис. Много раз на протяжении своей долгой жизни он пожирал здесь привязанные беспомощные жертвы. Зухос приподнялся на лапах, с громким чмоком оторвав брюхо от ила. Мерзкие твари и по земле бегали быстро, что стоит ему пробежать расстояние чуть больше длины собственного тела?! Словно услышав ее мысли, крокодил сделал два быстрых шага к ней. Таис завизжала на такой высокой ноте, что чудовище снова плюхнулось на брюхо, а потом вдруг повернулось направо. Из темноты послышалось шлепанье быстрых ног. Грозный нечеловеческий крик разорвал тишину подземелья: «Таис, я здесь!»

На миг смутный силуэт мелькнул перед входом.

– Менедем! – будто во сне позвала Таис.

Да, это был Менедем. В одно мгновение лакедемонянин оказался у подножия статуи, нащупал привязанные ремни и рванул их с неистовой силой. Раз – лопнул ремень на левой руке; правый ремень устоял, зато не выдержало древнее бронзовое кольцо. Третий ремень разъяренный Менедем разорвал, как нитку. Освобожденная от пут, Таис от слабости упала на колени и на секунду потеряла сознание. Менедем повернулся к чудовищу. Без всякого оружия, голый – одежду он сбросил, чтобы бежать быстрее, – весь с головы до пят покрытый грязью. Ярость воина была так велика, что он сделал два шага к чудовищу, расставив безоружные руки, будто собираясь придушить крокодила, как собаку.

Послышался плеск бегущих по грязи ног, багровая дорожка побежала по воде вдоль берега. Свет вспыхнул ярче, и вот перед портиком показалась с факелом в руке Гесиона, полумертвая от непосильного бега и страха. Крик ужаса вырвался у девушки при виде чудовищного крокодила. А тот будто не заметил ее, сосредоточив упорный взгляд на Менедеме. Факел в руке Гесионы задрожал, и она от страха и слабости упала на колени, подобно своей хозяйке.

– Свети! – гаркнул Менедем. Он косил глазами по сторонам в поисках чего-либо, с чем встретить нападение чудовища. И вдруг решился. Одним прыжком Менедем подскочил к Гесионе, вырвал у нее факел, сделал им выпад в направлении зухоса, и тот попятился. Менедем швырнул факел обратно Гесионе, но подхватила его уже поднявшаяся на ноги Таис. Спартанец рванул на себя деревянный столб портика, раздался треск. Менедем нажал во всю мочь. Старое сухое дерево подалось. Все последующее произошло так быстро, что оставило лишь смутное воспоминание у Таис. Крокодил двинулся на Менедема, а тот нанес ему обломком столба сильнейший удар по рылу. Чудовище не отступило, а, распахнув пасть, бросилось на воина. Этого только и ждал Менедем. Со всего размаха он всадил столб в глотку пресмыкающегося, но не смог, конечно, остановить напор тяжеленного двадцатипятилоктевого зухоса и потерял равновесие, успев, однако, толчком ноги направить свободный конец бревна на стену пьедестала. Крокодил с разбегу ткнулся столбом в несокрушимый камень и засадил себе дерево в пасть еще глубже. Яростные удары хвоста потрясли галерею. Вмиг в щепки превратился второй столб портика, навесная крыша рухнула. Крокодил, корчась, повалился на бок, но тут же привстал и, взметнув хвостом целый каскад грязи, рванулся в болото.

Менедем и Таис стояли, сотрясаемые нервной дрожью. Опомнившись, Таис бросилась к Гесионе. Девушка лежала ничком у самого входа в подземелье, вся в липкой грязи, закрыв руками лицо и уши. Едва Таис притронулась к ней, Гесиона вскочила с воплем, но, увидев хозяйку невредимой, бросилась к ней. Менедем взял их за руки.

– Бежим! Это злое место. Еще зухос вернется или придет другой. Или жрецы...

– Куда?

– Как я пришел: вдоль берега, в обход храма.

Все трое быстро пошли по грязи вдоль внешней стены Лабиринта. Скоро полоска берега расширилась, земля там была сухой, идти стало легче, но тут силы оставили Таис. Не в лучшем состоянии была и Гесиона. Понимая, что оставаться здесь опасно, Менедем подхватил обеих женщин под бедра, ловко вскинул их себе на плечи и, погасив факел, неспешной рысцой побежал от мрачной громады Лабиринта туда, где издалека чуть поблескивал огонек Дома Паломников, давно превратившегося в ксенон – гостиницу.

...Чтобы не привлекать внимания, Таис, на которой из всех одеяний остались грива волос и сандалии, укрылась за пальмами. Менедем и Гесиона, наскоро помывшись у поливного колодца, принесли ей одежду из вещей, заранее доставленных в ксенон проводниками. Грек-переводчик, напуганный исчезновением Таис и яростью Менедема, куда-то исчез.