Тайцзицюань: научно изложенное национальное боевое искусство

Моё знакомство с господином случилось ранней осенью 1968 года. Тогда мне было 16 лет, я как раз пошёл в старшие классы. Однажды, когда после уроков я вместе с одноклассниками шёл домой по улице, то неожиданно увидел идущего навстречу пожилого человека. Его облик излучал свет, на нём были одеты тёмные очки, волосы с проседью были аккуратно зачёсаны назад, седая борода развевалась по ветру, на нём были одеты просторные куртка и штаны китайского образца, сшитые из синего холста, на ногах — матерчатые туфли с многослойной подошвой, на сгибе руки — тросточка из жёлтой лозы, в правой руке — вылинявшая сумка из чёрной материи, макушка и поясница были вертикальны, шёл — как тигр или дракон, быстро проходя сквозь толпу людей, красное закатное солнце освещало его фигуру, ещё более оттеняя величие пожилого человека и рождая во мне чувство уважения. Я сказал шедшему рядом однокласснику: «Глянь — этот пожилой господин воистину полон духа!» Оказалось, что мой одноклассник и этот пожилой человек живут на одной улице, и он ответил мне: «Этот пожилой господин — У Тунань, заместитель председателя Ассоциации ушу, его способности действительно велики!» Я быстро спросил: «А ты не мог бы нас познакомить?» «Не выйдет, пожилой господин не обучает детей, не хочет лишних хлопот, но я знаю, что он обучает кулачному искусству в Планетарии». Услышав такое, я не пал духом, и следующие три месяца просидел на ступеньках Планетария, наблюдая, как пожилой господин преподаёт группам тайцзицюань. Наконец, настал тот день, когда шифу попросил привести меня, расспросил обо всём, и начал обучать меня тайцзицюань. С той поры я и тайцзицюань стали неразрывно связаны, также неразрывно связаны стали я и шифу.

Пожалуй, шифу преподавал тайцзицюань иначе, чем другие. Он начинал с фиксированных форм, затем переходил к непрерывно взаимосвязанным формам, «толканию руками», сабле, мечу… серьёзно и добросовестно объясняя всё по порядку и постепенно. Приступая к изучению фиксированных форм, надо было в каждом положении задерживаться на несколько вдохов-выдохов; некоторые из нас не понимали, зачем это надо, и шли к шифу с вопросами. Шифу отвечал: «Как учитель учил меня — так я и учу вас. Фиксированные формы — метод наработки усилия в стиле У Цзяньцюаня, цзибэньгун тайцзицюань, вначале нужно натренировать их как можно лучше». Шифу, не цепляясь к мелочам, объяснял эти простые вещи, обычно же он смотрел, как все тренируются, и если кто-то делал что-либо неправильно — он тут же скрупулёзно исправлял ошибки, мы называли это «разбиранием кулака». Часто он, набивая трубку табаком, вспоминал: «Мы преподаём кулачное искусство, а не продаём кулачное искусство, вы — тренируете кулачное искусство, а не болтаете о кулачном искусстве. Потому тренировка — самое базовое. Когда мы изучали кулачное искусство в доме господина У Цзяньцюаня, то часто соприкасались с бамбуковой палкой Учителя. Когда мы тренировались, то зимой на поверхности земли можно было видеть следы от струек пота. Если говорить о господине Ян Шаохоу, то у него всё было ещё безжалостнее, там вас бы заставили тренироваться под квадратным столом на восемь человек. Лишь в случае тренировки гунфу, как говорится, войдёт в тело, гунфу со временем накапливается!» В то время я был ещё очень мал, мог лишь вдыхать выходивший из трубки шифу горьковатый дымок и слушать воспоминания пожилого человека, словно понимая и не понимая. Было ему тогда уже более восьмидесяти лет, но он, не жалуясь на трудности, демонстрировал нам каждое движение. Когда он занимался наработкой каркаса, то был подобен движущимся облакам и струящейся воде, двигался центрировано и округло, расслабленно и мягко, опустошённо и ловко; когда применял движения каркаса, то в покое был подобен горному пику, в движении — убегающему зайцу, из положения покоя выходил легко и ловко, свободные движения и удары объединялись воедино; когда занимался с саблей, то в его руках она была подобна хищной птице, в рубках, пресечениях, перешибаниях и подниманиях он не терял устойчивости; когда тренировался с мечом, то поднимания, опускания, толчки и вытягивания были мощны как удары вихря, в ударах, уколах, блокировках и отводах были как устойчивость покоя, так и ловкость движения. Наблюдать за тренировкой шифу было истинным наслаждением. Обращаю взгляд на тридцать лет назад — и опять ясно вижу эту одухотворённую фигуру.