Тающий человек

В галерее показался Кермод, прижимающий к груди мой сверток. Он вошел в двери, подошел к стене справа от них и нажал на одну из двух белых кнопок, вделанных в стену — одна для открывания, другая для закрывания дверей. Он нажал на ближнюю к дверям кнопку. Мне, чтобы открыть их, нужно будет нажать на дальнюю.

Двери мягко закрылись, и Кермод прошел мимо меня, направляясь к О'Дауде. Я точно знал, какого момента я жду — когда Кермод передаст сверток О'Дауде, чтобы тот открыл его, а О'Дауда передаст ему пистолет, чтобы он держал меня на прицеле. Мне придется стрелять быстро и двигаться быстро. Я уронил правую руку и коснулся внутренней стороны левой ноги, плавно подбираясь к краю широкой штанины, чтобы потом быстро выхватить пистолет.

Кермод остановился у стола О'Дауды. Тот не обратил на него никакого внимания и продолжал смотреть на меня, держа в руке пистолет.

— Нервничаешь, парень? — сказал он. — Ты думаешь, я тебя не знаю? Ты блефуешь до самого последнего момента, надеясь извлечь из этого какую-нибудь выгоду. Ты мне даже где-то нравишься за это. Да, в тебе что-то есть. Ты сидишь улыбаешься, а сам потеешь внутри.

— Нервничаешь-то ты, — сказал я. — Ты знаешь, что тебя переиграли, но боишься убедиться в этом. Давай, открывай. Я хочу увидеть твое лицо, когда ты сделаешь это.

О'Дауда постучал по столу, указывая Кермоду, чтобы тот положил сверток. Когда Кермод сделал это, О'Дауда протянул ему пистолет.

— Держи этого англо-саксонского ублюдка на мушке, — сказал он.

Но было уже поздно. Как только пистолет оказался между ними, рукояткой к Кермоду, я выхватил свой и открыл стрельбу прямо от пола. Я метил в ноги Кермода, надеясь уронить его. Продолжая стрелять, я бросился к ним. Моя цель заставила бы Миггза презрительно сплюнуть. Я видел, как от дальней ножки стола отлетают щепки после ударов пуль, видел, как бросился в сторону Кермод, размахивая пистолетом, видел, как О'Дауда поднял свою жирную руку, защищая лицо от летящих щепок, и тут бог войны — который зачастую слишком долго думает и в итоге уже ничем не может помочь — выступил очень удачно. Не переставая стрелять, я перевел пистолет левее, продолжая метить в ноги Кермода и вследствие этого взял немного выше. Пули попали в стоящие на столе бутылки шампанского и они взорвались подобно бомбам. Пена фонтаном устремилась вверх, орошая Кермода и О'Дауду. Зловеще загудели разлетающиеся во все стороны осколки стекла. Я увидел, как на щеке Кермода вдруг появилась красная полоска. Инстинктивно он поднял к щеке руку с пистолетом. В этот момент я уже был среди них. Я ухватился за пистолет Кермода и стал выворачивать его, пока тот, наконец, не отпустил его, спасая свою руку от перелома. Овладев пистолетом, я подсек его, и он рухнул на стол, отправив в полет бокалы, разбитые бутылки и сверток.

Когда они пришли в себя, я уже стоял в десяти метрах от них, с пневматическим пистолетом в кармане, свертком в одной руке и их пистолетом в фугой.

О'Дауда, который упал вместе с креслом, поднялся и стал трясти головой и тереть глаза. Кермод сидел на полу с перекошенным от боли лицом и держался за ногу — в последнюю секунду пара шальных пуль, должно быть, все же настигла его. По его лицу текла отвратительная струйка крови.

Неожиданно О'Дауда проснулся. Он посмотрел на меня, его лицо начало багроветь и он зарычал:

— Ублюдок! Клянусь богом...

Он двинулся ко мне, пробираясь через обломки стола. Я выстрелил в пол рядом с его ногами. Пуля рикошетом попала в живот фигуры полицейского. Пройдя насквозь, она упала на пол.

О'Дауда резко остановился.

— Еще один шаг, О'Дауда, — сказал я, — и ты получишь пулю туда же, куда ее только что получил страж порядка.

Он стоял вне себя от поражения, и я не был уверен, что он не двинется дальше. Затем к нему вернулся разум и он немного отошел назад и посмотрел на Кермода.

— Ты — бесполезное дерьмо. Я же сказал тебе держать его на прицеле.

Кермод промолчал. Какими бы закадычными друзьями они ни были, он четко знал, когда не стоит спорить со своим хозяином.

— Не суетись, Кермод, — сказал я. — Позже ты сможешь извлечь пульки с помощью обычного пинцета. А сейчас поднимайся и сядь где-нибудь на виду. К тебе это тоже относится, О'Дауда. Сядьте куда-нибудь и держите руки перед собой.

Они выполнили мое указание, медленно и с явной неохотой, но выполнили.

Я стоял, смотрел на них и мне было хорошо. О'Дауда получил удар туда, куда я и хотел. Я был человеком. Я должен был сказать ему об этом. Жаль, но что поделаешь. Я должен был это сделать. Было бы лучше, если бы я проявил великодушие победителя и просто удалился. Мне следовало бы всецело посвятить себя действию и оставить чтение проповедей другим.

Я поднял сверток.