Так близко к горизонту

– Иди уже, – сказал Дэнни, отпустил его и совершил быстрый отход. Потом взял меня за руку и выбежал со склада. Не останавливаясь, он втолкнул меня в машину, лихорадочно осмотрелся, перепрыгнул через капот и тоже сел. Запер автомобиль изнутри, поехал задом, с громким дребезжанием сбил мусорный бак и тут его занесло. Они уже бежали за нами и окружили автомобиль.

– Вниз, – приказал мне Дэнни, включил передний ход и дал газу. Раздался оглушительный треск и визг шин. Дэнни нёсся со скоростью почти сто километров в час по узкому переулку. Только когда мы оказались на главной улице, он снизил скорость и снова стал соблюдать правила дорожного движения.

– Они что, стреляли в нас? – пропищала я.

– А почему, как ты думаешь, я сказал ждать меня в машине? Ты думала, они захотят сыграть с нами в настольный теннис?

Я смотрела на него с раскрытым ртом. Он потряс левой рукой. Костяшки его пальцев были в крови. Я не могла произнести ни слова. Не могла даже закрыть рот. Каждый раз, когда мне казалось, что я действительно досконально знаю Дэнни, я находила в нём новые грани.

– Что такое? – раздражённо спросил он, всё ещё тяжело сопя. – Что ты на меня так уставилась?

– Когда-нибудь я рехнусь с тобой! – качая головой, я пыталась взять себя в руки. – Парочке хиляков, которые слабее тебя в миллион раз, ты даешь отвести себя, как жертвенного агнца, на заклание, но когда ситуация действительно опасная и у тебя нет шансов, тогда ты лезешь на рожон. Великолепно, Дэнни. Классная стратегия, я впечатлена.

Он пыхтел.

– Это единственный язык, который они понимают. Если ты войдёшь и скажешь: «Пожалуйста!», ты проиграешь.

– Как только мы найдём Тину, я запишу тебя в группу взаимопомощи. Для контроля агрессии в стрессовых ситуациях. Возможно, тебе поможет вязание. Или вязание крючком кухонных прихваток.

– Итак, тебе тоже не угодишь, – обиженно проворчал он. – «Не терпи, Дэнни. Защищайся, Дэнни. Делай то, Дэнни, делай сё…».

– Я и сейчас могу сказать, что нужно действовать в зависимости от ситуации, – насмешливо ответила я, – но когда проявляется твой темперамент, мозг отключается.

– Всё ведь прошло хорошо, – ответил он, – теперь нужно только найти Тину.

Закапал дождь. Сначала падали только разрозненные капли, но теперь полило как из ведра. Мы медленно ехали обратно и выискивали её глазами. Она должна была пробираться домой пешком или на попутке. Я много раз позвонила Дэнни на домашний номер, но никто не подошёл к телефону. Наверное, она ещё не добралась до дома.

Где-то на шоссе Дэнни неожиданно притормозил и показал куда-то в дождь.

– Вон она.

Когда Тина села в машину, она была промокшей до костей, замёрзшей и совершенно растерянной.

– Тина, – закричала я на неё. – Где ты была? Мы волновались!

Она не ответила, и только с отсутствующим взглядом смотрела сквозь нас. Её зрачки были в точку, она едва могла прямо сидеть. Должно быть, укололась чем-то совсем недавно. За всю поездку она не проронила ни слова.

Наконец Дэнни внёс её в гостиную. Там мы сняли с неё мокрую одежду, и я сварила ей горячее какао.

Не говоря ни слова и держа кружку дрожащими пальцами, она допила напиток и начала чесаться. Героин вызвал выброс гистамина, и теперь зудело везде.

Дэнни сел рядом с ней и взял её руки.

– Скажи, почему ты это сделала, Тина, – с нежностью попросил он.

– Всё снова начинается! – закричала она. Она вцепилась в его свитер, заплакала и продолжила: – Всё снова начинается. Так же, как раньше!

Я растерянно посмотрела на Дэнни. Он, ничего не понимая, помотал головой.

– Что начинается?

– Всё. Так же, как раньше, – забормотала Кристина. Она сразу вкатила такую большую дозу, что не могла говорить разумно. – По-другому я не могу выносить боль.

– Может, дать ей что-нибудь, чтобы она заснула? – предложила я.

– Ни в коем случае, – сказал Дэнни. – Никогда не мешай таблетки с наркотиками. Это может быть опасно. Давай просто подождём.

Полночи мы втроём сидели на диване, пока Кристину не начало рвать. В пятом часу утра она наконец заснула от усталости, и Дэнни положил её в кровать.

– Завтра утром я позвоню в клинику и спрошу, когда можно её привезти, – решил он. – Ей надо туда. Она приняла что-то по крайней мере два раза. В принципе, ей снова начинать терапию с нуля.

– Правда? – с ужасом спросила я. – Так быстро не становятся наркоманами.

– Героин делает наркоманом после первого приёма, – просветил меня он. – Не телесно, а психически. У неё не хватит воли больше не принимать его. Не забывай, она много лет была зависимой.

– Что она подразумевает под болью? Можешь объяснить?