Так будет всегда

— Тогда вперед, Джессика Уоррен. Пошли пить пиво. А заодно залепим ваши волдыри. Это моя специальность.

Швейцар заулыбался им, когда они шли через вестибюль.

— Добрый вечер, мистер Лоуренс, миссис Уоррен, — сказал он, глядя, как они подходят к лифту.

В лифте Кевин нажал кнопку девятого этажа. Он посмотрел на нее насмешливо и сказал мягко:

— Миссис Уоррен?

— Не беспокойтесь, — уверила она, забавляясь его реакцией. — Мистер Уоррен не придет разбивать вашу дверь и не переломает вам руки-ноги. Его уже несколько лет нет в моей жизни. Только что фамилия осталась.

— Уже легче. Замужние женщины — не моя специальность, — сказал он.

— Только одинокие, а? — неожиданно для себя Джессика сказала это резко, охваченная нелепой вспышкой чего-то, смехотворно напоминающего ревность. Дерзкая откровенность Кевина Лоуренса и его простодушное обаяние явно завоевывали ее. А может быть, и более того?

Ни один мужчина, включая обворожительного, непредсказуемого Тодда Уоррена, не заставлял ее чувства обостриться, как это сделал Кевин Лоуренс за полчаса. На нее опьяняюще действовал его острый мужской запах, голое пространство гибкого тела над линялыми, порванными джинсами, которые как влитые обтягивали его худые бедра и длинные мускулистые ноги, придававшие ему вид сильной и властной грации. При его росте более шести футов она чувствовала себя маленькой и даже хрупкой, и то, как легко он взял в свои руки ситуацию на пляже, заставило ее почувствовать себя удивительно защищенной. Для нее и самой было неожиданным, что ей понравится это ощущение, которое возникло вопреки ее воле.

В то же самое время она хорошо понимала разницу в их возрасте. Ему могло быть не больше тридцати одного — тридцати двух лет, а годы между тридцатилетними мужчинами и почти сорокалетними женщинами зияют как глубокая пропасть, через которую невозможно перекинуть мост. Особенно сегодня. Абсурдность размышлений о разнице в возрасте с мужчиной, с которым собираешься только выпить пива, была ею отмечена. Однако она не могла отделаться от чувства обреченности, которое они вызывали.

Войдя в квартиру Кевина, Джессика стала с любопытством оглядываться по сторонам. Меньше всего она ожидала увидеть традиционную мебель. Комната была буквально залита светом. Диваны и кресла были обиты материей, которая напоминала о Востоке. Деревянные столы мягко блестели, и их украшало множество статуэток. На стенах висели вперемежку картины, написанные маслом и акварелью, свидетельствующие о пристрастиях и утонченном вкусе; она узнала подписи некоторых известных художников.

Кевин наблюдал за ней с неподдельным изумлением.

— Вы, кажется, удивлены, — произнес он наконец.

— Да, — призналась она. — Я думала, что все молодые холостяки предпочитают стекло и хром, а квартира будет незаконченной без раскладного дивана в серых тонах и ярких пятен работ самых современных художников на стенах.

— Только если нанимать декораторов, — заметил он с кривой усмешкой. — Я предпочитаю все делать по-своему. Я нашел себя давным-давно, и мне не надо платить так называемым экспертам, чтобы они пришли сюда и создали атмосферу точно такой же квартиры, каких полно в городе.

— Это научит меня делать выводы, — призналась Джессика, понимая, что многие ее понятия о мужчинах возраста Кевина идут от просматривания «Космополитен» и других женских журналов, стремящихся давать своим жадно заинтересованным читательницам проникнуть в самое нутро стиля жизни современного неженатого мужчины.

— По крайней мере относительно меня, — сказал он мягко, делая шаг в ее сторону. — Я всегда знаю точно, что мне нравится, чего я хочу.

Дыхание Джессики замерло где-то в горле, когда она поняла это движение Кевина как попытку приблизиться. Вместо этого он резко повернулся и направился к кухне.

— Устраивайтесь поудобнее, я сейчас принесу пиво, — крикнул он, пока она смотрела ему вслед со смущением, смешанным с чувством облегчения, что каким-то образом удалось предотвратить опасность.

Кевин не представлял себе, как ему удалось совладать с импульсивным желанием поцеловать ее. Возможно, это была вспышка здравого смысла, за которую он будет распинать себя позже. Вероятнее всего, допускал он удрученно, он просто осознавал, что она могла бы сбежать от такой агрессии.

Через несколько минут он вернулся с пивом. Подавая ей ледяную кружку, он сказал:

— Надеюсь, это поправит ваше здоровье. А я пока пойду поищу что-нибудь от волдырей.

— Не обязательно, — попыталась удержать его Джессика, но слова пролетели мимо ушей. Может быть, Кевин Лоуренс и моложе нее, но он явно человек самостоятельный. Его решительные, уверенные действия были одновременно опьяняющими и немного пугающими для женщины, привыкшей полностью держать под контролем свою жизнь. Не сколько мужчин, взволнованных перспективой дуэли, пытаясь укротить ее жажду независимости, быстро поняли на собственном опыте, что это неразрешимая задача.

Кевин вернулся с бутылочкой антисептика и парой пластырей и встал около нее на колени.