Так бывает

– Посмотрим, – наконец проговорила она.

– Да неужто?.. – обрадовалась мать.

– Я пока не знаю, не уверена… – Татьяна перевела разговор на другое. – Что тебе еще привезти?

– Ты за меня не беспокойся. Живу хорошо, все у меня есть. Вы, главное, приезжайте. Порадуйте старуху.

– Какая же ты старуха? – заставила себя рассмеяться Татьяна. – Ты у меня о-го-го! Глядишь, еще замуж выйдешь.

– После тебя, дочка, после тебя, – засмеялась и мать.

«Ну вот, брякнула не подумав», – нахмурилась Морозова и стала прощаться:

– Ладно, пока. Я позвоню перед отъездом. Целую.

Тем вечером ей и пришло на ум, что в конце концов жениха можно взять напрокат. А что такого? Прокловой и Купченко в кино можно, а ей нельзя? Конечно, такого милягу, как Миронов, или красавца типа Янковского ей не сыскать, но ведь и счастливый конец ей не нужен. Не верит она в них. Чтобы все хорошо заканчивалось – так наяву не бывает, только на экране, да и там в последнее время все реже. Действительность не располагает.

Идея представлялась продуктивной, и все же несколько дней Морозова крутила ее и так, и эдак. Серьезных изъянов не находила, единственным же узким местом была опасность, что «жених» мог невзначай проболтаться – и в Вотчинино, и после возвращения – об истинном положении вещей. Значит… Значит, он должен быть зависим от нее настолько, чтобы ни при каких обстоятельствах не терял головы. Следовательно, кандидата предстояло найти среди подчиненных. Деньги – надежные веревки и лучшая из приманок.

– Слизняк! – громко сказала она, подумав о Толмачеве, и включила-таки телевизор.

Коньяк туманил голову. Так и не разобравшись в хитросплетениях сюжета какого-то полицейского сериала, она заснула.

Утро следующего дня да и сам день выдались суматошными. Банк, переговоры на RenTV, опять банк… В своем офисе Морозова появилась в половине пятого. Времени в запасе было достаточно, и все же она нервничала.

– Толмачева ко мне, – распорядилась, проходя мимо секретарши.

Пока суть да дело, Татьяна позвонила матери.

– Да, выезжаю… Не одна… Ты не торопись радоваться, может, он тебе не понравится. Что? Мама, я тебя прошу, не надо плакать. Даже от радости.

Положив трубку, Морозова взглянула на часы. Не торопится что-то ее «жених»! Ну да время есть.

Пискнул динамик.

– Толмачев в приемной, – доложила секретарша.

– Пусть войдет.

Татьяна отвернулась к окну. За окном шел снег. За спиной ласково чмокнула дверь кабинета.

– Здравствуйте, Татьяна Сергеевна.

Она повернула голову и задохнулась от возмущения. Потом выпалила:

– Я же сказала, чтобы вы оделись прилично.

Толмачев был все в тех же джинсах и свитере.

– Я подумал, – сказал «жених», – так будет демократичнее. Простая одежда располагает к общению.

– Меня не интересует, что вы подумали. За вас думаю я!

Лицо Толмачева осталось непроницаемым.

– Тогда я пошел. Вояж отменяется.

– Стоять!

Толмачев отпустил ручку двери.

– Вы всегда такой строптивый? Вчера вы были сговорчивее.

– Так то вчера.

– А что, собственно, изменилось?

– Что? Да, собственно, многое. Опомнился.

– Вы надо мной издеваетесь или мне почудилось?

– Почудилось. Чтобы я осмелился…

– Все-таки издеваетесь, – кивнула Морозова.

Толмачев сделал шаг, качнулся с носков на пятки, сказал серьезно:

– Прежде всего давайте договоримся…

– Мы обо всем договорились!

– Давайте договоримся, – спокойно продолжил Толмачев, – чтобы в ближайшие дни не было никаких «стоять», «сидеть» и тем более «лежать». Будьте ласковы и предупредительны, как полагается влюбленной. Я со своей стороны обязуюсь отвечать тем же. Это – первое. Далее: с этой минуты вы обращаетесь ко мне на «ты» и по имени. Хотите – Виктор, можно Витя или Витюша, я не возражаю. Это – второе.

Морозова была готова тут же, на месте, задушить нахала собственными руками.

– Вы не боитесь… – начала она, но теперь уже Толмачев не дал ей договорить:

– Очутиться на улице? Знаете, не боюсь. Питаю серьезные подозрения, что дизайнер моей квалификации будет обретаться там не очень долго.

– Я вас так ославлю, что ни одна уважающая себя фирма…

– Не обольщайтесь, – усмехнулся «жених». – Вы не всесильны! Ой, что это я? Вот же сила инерции! Назвал любимую девушку на «вы». Прости, ради бога.