Так держать, подруга!

Родители тоже волновались за нее.

— Так я и знала! Так и знала! — сокрушалась Ольга Олеговна. — Это все ты, Дима! «Девочка талантливая! Пусть музицирует!» И что сейчас? Где ей работать? Учительницей музыки в школу? Ты знаешь, какие там зарплаты?

— Знаю! Я же живу с педагогом!

— Да я еще много получаю! К тому же могу взять классное руководство и дополнительные часы! А как эти балбесы относятся к учителям музыки? Да они ее там сожрут! С ее-то нежной душевной организацией, которую ты, кстати, тоже поддерживал.

— Оля, я тоже понимаю, что везде круговая порука и блат! Но все равно нельзя же было губить талант!

— Не ссорьтесь! Я не маленькая уже, не пропаду, — говорила Маруся и запиралась в своей комнате.

На свиданиях с Никитой Мария тоже сокрушалась, что сидит без работы. Летним вечером они шли по дорожке парка, посыпанной мелким гравием, и разговаривали.

— Ну, ты что-то совсем… Лица на тебе нет, — переживал Никита. — Не стоит так расстраиваться.

— Ты даже не представляешь…

— Конечно, до конца не представляю. Я-то учился плохо и мечтать не мог о престижном оркестре. А у тебя дорога была ясная! Но у Настеньки папашка крупная шишка, и у Леночки тоже. Есть волосатая рука…

— Да ладно. Они неплохие музыканты.

— Не такие классные, как ты у меня! — улыбнулся Никита. — Чем собираешься заняться?

— Не решила еще, — вздохнула Маруся.

— Так я тебя обрадую! Виталик организовал свой оркестр, пригласил меня, я и тебя пристроил.

— Пристроил? — удивилась Мария.

— Конечно! Бизнес! Музыкальный кооператив! Это сейчас модно! Пусть они там время тратят в своем симфоническом, а мы будем давать концерты и зарабатывать бабло!

— У тебя одни деньги в голове! — отметила Мария.

— А что в этом плохого? Мужик должен зарабатывать! Я не хочу прозябать! Поработаем годик, потом свое дело открою! А ты будешь рядом! — расставил всё по своим местам Никита.

— А я тебе нужна? — улыбнулась Маша.

— Конечно! А кто меня будет направлять в нужное русло? Я же без тебя пущусь во все тяжкие! — засмеялся Никита и обнял Марусю за плечи.

Вечером Маруся рассказала о предложении Никиты родителям.

— Господи, это исключено! Ты домашняя девочка! Какие гастроли? Какой частный оркестр? Сейчас так опасно! Челноки вон, уезжают за границу и пропадают без вести! Мы с отцом этого не переживем!

— Я совсем не так представлял себе твое будущее! — отметил Дмитрий Павлович.

— Папа, я и сама себе его не так представляла! Жизнь вносит свои коррективы! Мы не челноки, и до заграницы нам еще далеко! Мы едем в тур по Сибири!

— Там холодно! Это так далеко! — схватилась за сердце Ольга Олеговна.

— Мама, я не маленькая! У меня есть теплая одежда! Потом, я буду не одна! Нас — целый коллектив! Со мной будут Никита и Лиза!

— И Лиза? — удивилась Ольга Олеговна. — То, что Никита безбашенный, я всегда подозревала, но чтобы и Лиза…

— Ага! Мы все словно на одной цепочке! Сначала Никита, затем я. И уж потом Лизка. Им всё равно нужна была солистка. А что? Лучше с нами, чем петь по ресторанам!

— Отпусти ее! Нельзя привязать ее к себе. Пусть начнет свою жизнь, — сказал Дмитрий Павлович, и Ольга Олеговна сдалась.

Гастрольная жизнь для Марии стала форменным испытанием. Она никогда не жила даже в общежитии, а тут сразу провинциальные гостиницы с тараканами, постоянный обман организаторов гастролей, неуютный быт, пьяная публика. Мария увидела столько грязи и разврата, сколько не видела за всю свою жизнь.

Они остановились на месяц в сибирском городе в более-менее приличном отеле. Сначала планировалось выступать две недели, но из-за того, что Никита подхватил воспаление легких и попал в больницу, график гастролей передвинули. Стояла морозная зима, холод был жуткий, в гостинице дуло во все окна, вот Никита и простудился. Оркестранты выступали по клубам, на банкетах, в кинотеатрах, играли самую разную музыку.

В один из таких вечеров в пафосном ресторане был заявлен концерт классической музыки. Мария в элегантном черном платье играла на скрипке. Зал ресторана был полон, за столиками не было свободного места, но один посетитель почему-то бросился Марии в глаза. Это был полный представительный мужчина в дорогой одежде.

Отдыхающие мирно пили и ели, музыканты играли, но потом что-то пошло не так.

— Что за тягомотину играете? Надоели эти сверчки! Туда-сюда! Давай лучше потанцуем с музыкантшами!

Пьяные мужики бросились к сцене.