Так это было…

Или ещё случай был. С Лёней Лобановым, это потом он адмиралом стал, а тогда тоже лейтенантом был и жил на плавучке. Жена его тогда ещё на Север не приехала, и Лёня скучал сильно. Тем более, что был не пьющий. Сидел по вечерам один в каюте. Ну и приручил таракана. Выдрессировал. Он у него в чернильном приборе на столе жил. И, видимо, давно, так как крыло ему кто-то окурком прижёг. Заметный такой таракан, солидный. Ветеран. Лёня ему и кличку дал «Кудеяр». Заметил как-то Лёня, что если сидеть тихо и мечтать, то Кудеяр по своим делам появляется. Прикармливать его стал. Как положено – трёхразовое питание. Приходит с завтрака – «птюху» ему «заряжает». На крошку хлеба белого каплю масла сливочного, да сгущённого молока, яичка там или творожку, ну и всё другое, согласно нормам и ассортименту морского пайка. Подружились. Придёт Лёня в каюту, сядет, пальцами по столу побарабанит, и таракан тут как тут! Сидит напротив и усами шевелит: «Здравия желаю, – мол, – товарищ лейтенант! Какие проблемы?» Так и общались. Ели, Лёня очень сгущёнку уважал, разговаривали, вечера коротали, к зачётам готовились. Лёня его на кличку уже почти приучил откликаться, но не успел образование завершить. Зашёл как-то в их каюту флагманский штурман по фамилии Любич. Уселся, и ну по столу барабанить… Кудеяр вылез из чернильного прибора и, конечно же, был убит книгой Виктора Гюго «Труженики моря». А штурман ещё и на Лёню наорал, мол, развёл в каюте тараканов. Есть же такие паскудные люди. Долго потом Лобан штурмана убийцей называл. Не мог простить. Переживал за друга. Да и времени потраченного на дрессировку было жалко.

Или вот ещё история. В апреле 1968 года всплыли мы как-то днём в Атлантике южнее Англии после урагана. Волны, как говорится, «выше сельсовета», море кипит, дождь, ветер. А в это время как раз перелёт птиц шёл. Всплыли, а на лодку птицы налетели. Похожие на дроздов, но не наши, чубатые какие-то. Измученные, мокрые. Потрепал их ураган, с пути сбил. Погибли бы, наверное. А тут островок из океана появился. Ну, и кинулись они спасаться. За корпус мёртвой хваткой цепляются. Их волной накрывает, гибнут они, но даже мёртвые коготков не отпускают. А на мёртвых другие садятся. На этих другие, и так далее…. Редкое зрелище! Огромные шевелящиеся кучи на корпусе образовались. Многие сотни, тысячи птиц! Везде птицы! Над лодкой вьются, на мостик под ноги падают. На выдвижных устройствах, в ограждении и на ограждении рубки, на вахтенном офицере и сигнальщике сидят! Не боятся. Обессилили. В руки можно взять.

Между тем распогодилось. Солнышко появилось. И хоть ветер ещё ледяной и сильный был, оживать птицы стали. Обсохли, повеселели. Над лодкой, и особенно на мостике, дурдом. Гвалт, писк, треск крыльев, мельтешение. У вахты над головой, под ногами, на голове, руках, плечах, везде птицы. Вахтенный офицер, сигнальщик отмахиваются, горизонт наблюдать надо. Куда там! Не видно ни черта! И что характерно, ни одного помёта, ни на корпусе, ни на вахте нет. Не кушают птицы во время перелёта.

Между тем на мостик вышел начальник штаба дивизии, старший на борту. Непорядок, говорит. Горизонта не видно. Так и до беды недалеко. Погружаться надо. А сам птицу первую поймал и рассматривает. А птаха шустрая такая: пищит, клюётся, вырывается. Не знаю почему, начштаба эту птаху вниз в центральный пост с собою взял, но только вырвалась она у него там. А в центральном посту у плафонов в хамском расслаблении, в тепле и уюте «Стасики» сидели. Увидела их птаха и ну клевать с ходу, только крылышки тараканьи в стороны летят. Понравилось это начальнику штаба. Умилился он сильно и говорит: «Запустите её ко мне в каюту вместо доктора, у меня там тараканов полно!», – а сам в штурманскую рубку пошёл. Погрузились мы и начали отрыв от противолодочных сил.

Наконец готовность объявили, и начштаба в каюту пошёл. Вдруг слышим вопли, виртуозный мат, проклятья, грохот, писк. Вылетает он из каюты вместе с птицей в руке, а за ними вонь ползёт такая…. Начштаба орёт: «Чтобы этой заср…ки не видел больше! Выбросить её нах…!». Оказалось, птица с голодухи так рьяно на тараканов в каюте набросилась, что обожралась…. Ну и прослабило её малость. Правда, этой малости с лихвой хватило не только на постельное бельё начштаба, но и на карты, радиограммы, секретные и совершенно секретные руководящие документы. Никто из нас до этого даже представить себе не мог, что одно симпатичное птичье тельце способно произвести на свет столько дряни и вони.

А вот ещё один случай, рассказанный мне моим другом подводником:

– В 1979 году была предпринята, возможно, единственная в своём роде попытка использовать тараканов в качестве индикатора чистоты и газового состава воздуха в отсеках подводной лодки. Я тогда старпомом был, а старпом, как известно, на дизельных подлодках исполняет обязанности начальника химической службы.