Так говорил Бисмарк!

Затем он спросил: «Где же Шейдтманн?» Ему ответили. «Его я думал взять себе в помощники как юриста для дела об уплате Парижем 200 миллионов контрибуции. Он ведь юрист?»

– Нет, – отвечал Бухер, – он вообще не учился в университете; был первоначально купцом и т. п.

– Итак, – сказал шеф, – в первом ряду должен идти в бой Блейхредер. Этот немедленно должен ехать в Париж, снюхаться со своими коллегами и поговорить с банкирами, как это надобно устроить. Ведь он думает приехать?

– Да, – отвечал Кейделль, – через несколько дней.

– Пожалуйста, – просил шеф, – телеграфируйте ему; он нам необходим тотчас. За ним следует Шейдтманн. Он ведь знает французский язык? – Этого не знали. – В третий разряд я выбираю Генкеля. Он в Париже как дома и знает денежных людей. Мы обыкновенно на бирже рассчитываем понтировать на счастливого игрока, сказал мне раз один из крупных финансистов, и если здесь теперь нужно понтировать на кого, то на графа Генкеля.

Потом разговор коснулся истории развития немецкого вопроса, и министр, между прочим, заметил: «Я помню, лет 30 назад или более, спорил я в Геттингене с одним американцем о том, будет ли объединена Германия лет через 20. Мы держали пари на 25 бутылок шампанского, которые должен был поставить, кто выиграет; кто проиграет, должен был переплыть море. Он держал пари за необъединение, я – за объединение. Вспомнив это в 1853 году, я хотел отправиться за море, но я узнал, что он уже умер. Его имя было такое, которое не обещает долгую жизнь – Toffin, Sarg. Самое главное то, что уже тогда, в 1833 году, я, должно быть, имел надежду на то, что теперь с помощью Божией осуществилось, несмотря на то что в отношении тех, которые этого желали, я был на ножах».

Наконец министр высказал свое убеждение в том, что луна имеет влияние на рост волос и растений, и закончил тем, что, шутя, поздравил Абекена с прической. «Вы выглядите вдвое моложе, господин тайный советник, сказал он. – Если бы я был вашею женою! Вы остриглись как раз вовремя, в первую четверть луны. Так делают с деревьями, если хотят, чтобы они росли, их стригут в первую четверть; но если хотят корчевать пни, то делают это во время ущерба луны, тогда скорее гниет корень. Есть люди ученые, которые этому не верят, но само правительство поступает так же, хотя открыто в этом не сознается. Ни одному лесничему не придет на ум рубить березу, которая должна еще пустить побеги, при ущербе луны».

Вечером прочитано было много актов, относящихся к перемирию и снабжению провиантом, между ними также несколько собственноручных писем Фавра, который имеет красивый и разборчивый почерк. В одном письме сказано, что в Париже достанет муки только до 4-го февраля, а затем только конина. Мольтке просили письменно не равнять Гарибальди с французами и, во всяком случае, требовать от него и его армии, чтобы они совершенно сложили оружие. Министр желал этого по политическим целям.

В Эльзасе был отдан приказ не препятствовать выборам в бордоское собрание, которое должно постановить решение о продолжении войны или о заключении мира, а также относительно принятия условий мира; выборы должно игнорировать. В занятых нами местностях руководить выборами будут мэры, а не префекты. В изданных в Париже по этому случаю инструкциях говорится, что мэры главного города департамента должны войти в соглашение с мэрами главного города каждого округа, а эти – с мэрами главного города кантона и общин. Они должны уведомить их о дне, в который будут избираться депутаты в национальное собрание. Мэр каждой общины вручит каждому записанному избирателю карточку, по которой он может выбирать. За недостатком карточек после удостоверения их личности записанные избиратели будут допущены к подаче голосов. Мэр главного города департамента назначает число и границы избирательных округов. Выборы утверждаются большинством голосов.

Вследствие затруднений, вызванных войною, собирание голосов будет считаться законным, какое бы ни было число поданных голосов. Члены парижско-французского правительства обнародовали еще сверх того 29-го января следующее распоряжение:

«Приняв в соображение, что при настоящих обстоятельствах весьма важно предоставить избирателям полную свободу выборов, насколько она согласна будет с верным выражением народной воли, правительство национальной обороны предписывает следующее: «Статьи 81 до 90 закона от 15-го марта 1849 года, за исключением определения параграфа 4 статьи 82 и 5-го параграфа 85-й статьи, не могут быть применимы к выборам в национальное собрание. Вследствие этого префекты и супрефекты не могут быть избираемы в тех департаментах, где они занимают должности».