Так говорил Ландау

7 октября 1956 г. Лифшиц Ландау заявил: «Вот не пускают тебя и меня, по-видимому, потому, что боятся, что останутся. Я не думаю, чтобы в отношении меня такое было. Они считают, что я плохой физик. Я, между прочим, думаю, честно говоря, что, если бы я уехал и остался, были бы рады, что вот можно было бы какой шум поднять из этого. С одной стороны — не жалко, а с другой — какой шум!».

В досье имеется донесение некого лица из ближайшего окружения Ландау. Это лицо написало о Дау заведомую ложь, вероятно оно просто сгорало от зависти. Я слышала эти самые слова и сразу догадалась, кому они принадлежат. Дау и в самом деле считал его своим другом. «Друг» доносил следующее о Ландау: «Он, безусловно, не привязан к семье, а привязанность к сыну не производит впечатления глубокой привязанности отца. Он мало с ним общается и больше думает о своих любовницах, чем о сыне».

Столь же ошибочны и заключения сотрудников КГБ, которые подготовили данное досье по просьбе Отдела науки ЦК КПСС. Их ввела в заблуждение фраза Льва Давидовича о том, что надо стремиться держаться подальше от военных разработок правительства государства, основанного на насилии. Они это поняли по-своему: «Ландау стремится сделать как можно меньше». Это абсолютно неверно и свидетельствует только о том, как плохо эти сотрудники разбирались в людях, ибо трудно найти деятелей науки, которым бы удалось так же много сделать в своей отрасли знаний, как Ландау.

Если же забыть о злобных «друзьях», о том, каким образом получены записи подлинных высказываний великого физика, открывается его чистая, полная радости душа и любовь к делу своей жизни, к физике. Хотя забывать ни о чём нельзя…

Когда Ландау завершил спецзадания, это освободило его от телохранителя. Кроме того, он был удостоен звания Героя Социалистического труда, это было в 1954 году.

Дау весь отдался науке, работал очень много, и вид у него был совершенно счастливый. Часто вспоминал известный анекдот про козу, добавляя при этом, что это про него и его телохранителя: «Один бедный еврей жил в такой нужде, что не выдержал и пошел посоветоваться к раввину: нет сил терпеть. «Купи козу», — посоветовал раввин. Когда в тесной лачуге появилось животное, там уже невозможно было жить, и бедолага бросился к рабби: «Это невозможно вынести!», — возопил он. «Так продай козу!», — последовал ответ».

Он любил анекдоты не меньше стихов и постоянно их рассказывал. Запись в моём дневнике: «Сегодня Дау рассказал анекдот: Посадили двух евреев. Сидят они, сидят, потом один говорит: «И зачем они понаставили на окна решётки? Ну кто сюда полезет?».

– Замечательный анекдот! — воскликнул Дау. — В двух словах — вся наша действительность: мы так привыкли жить в неволе, что больше не замечаем тюремных стен.

– На твоём месте я бы остерегалась рассказывать то, за что можно угодить за решётку, — проворчала Кора.

– Анекдоты полезны, потому что полезно смеяться, — возразил Дау. — А за унылые речи, так же как и за унылое выражение лица, я ещё могу тебя оштрафовать.

Удивлению Дау не было границ, когда он узнал, что один академик очень огорчился, когда его лишили телохранителя. Оказывается, сей учёный муж был не дурак выпить и всегда приглашал парня к столу: одному пить скучно. А теперь его лишили хорошего компаньона и некого было послать за водкой.

– Каждому своё, — прокомментировал это сообщение Дау.

КАТАСТРОФА

Полученные пациентом травмы несовместимы с жизнью.

Запись в истории болезни Ландау

В воскресенье, 7 января 1962 года была страшная гололедица. Накануне шёл дождь, к утру подморозило, и весь город превратился в сплошной каток.

Часов около десяти утра к двери Ландау подъехала «Волга», за рулем физик — Владимир Судаков, с ним его жена Вера. Дау собрался в Дубну, ему надо было встретиться с друзьями. Но главная причина поездки заключалась в том, что ему хотелось поговорить с Семёном Герштейном, от которого ушла жена и который очень тяжело переживал всё это. Я пришла минут через десять после того, как Дау уехал, и сказала Коре, что еле добралась до их дома: всё покрыто льдом. Дау мог этого не заметить, но вот почему водитель не отменил поездку — непонятно.

На Дмитровском шоссе машина Судакова начала обгонять стоявший на остановке автобус. Навстречу шёл грузовик. Судаков испугался и резко затормозил. Машину крутануло, потеряв управление, она завертелась на льду, как хоккейная шайба. Грузовик ударил намертво, коротким, страшной силы ударом, и весь этот удар пришёлся на Дау, прижатого силой инерции к стеклу.

«Когда кончилось это безумное скольжение, — рассказывала впоследствии Вера Судакова, — я подумала: слава Богу, обошлось, и в эту секунду на меня упал Дау».

Начало Дмитровского шоссе. Столкнувшиеся машины. Из виска и уха мертвенно-бледного пассажира «Волги» сочится кровь. Скорая прибыла к месту аварии через несколько минут. Врач с ужасом увидел, что человек из толпы прикладывает к голове раненого снег.