Так говорил Никодимыч

– А что, спрашивает, – не замечено ли медициной каких чудес с этими мудрыми зубами? Может человек от них умнеет или как?

– А кто его знает? – говорит врач, а сам вокруг мужика так и похаживает с клещами, – не прослежено. Мы вырываем их обычно. Не нужно, потому как.

Тут мужик так и взвился: – Как это не прослежено? Как это не нужно? Вам, трубки клистирные, может и не нужно, а простому человеку без ума – так просто шагу не шагнуть! Всё время соображать надо. Вот теперь я знаю, – кричит, – кто тут всему виной! И в ослаблении мозгов тоже!

С тем поднял наш мужик – и домой.

– Буду, – думает, – терпеть, сколько сил. А когда разум выращу, вот тогда посмотрим, что почём.

Как сказал, так и сделал. И точно через недельку, другую начал в нём разум проявляться по страшной силе. Первым делом пить бросил. Баба его сначала думала, что мужик умом тронулся, а потом ничего, привыкла. Потом раз! – и перестал мясное есть.

– Не могу, – кричит, – поедать трупы своих братьев по разуму. Вот и всё.

Дальше – больше. Начал советы кому попало даром раздавать. И не просит вроде никто, а этот ходит да советует. Смотреть противно.

Вот как-то идёт он по цеху своему и видит, что инженеров собралось, как кобелей на собачьей свадьбе. Соображают, как какую-то хреновину наладить. Да ничего у них не выходит. А наш мужик только подошёл, так сразу и говорит:

– Так – говорит, – надо и так. А вы, дураки, всё эдак норовите.

Попробовали по-мужикову – нате вам! Вышло!

Только назавтра начальник цеха мужику нашему и говорит, – Ты бы, Василич, – мужика так по отчеству кликали, – ты бы, говорит, – Василич, написал бы заявление по собственному, да и шёл бы себе домой к собственной матери. У нас и без тебя, говорит, – умных развелось – плюнуть некуда.

Вот мужик и пошёл. А как пришёл, так сел и начал писать. Вот он писал, сколько неизвестно, только вышел у него огроменный труд. И так у него в этом труде славно выходило – загляденье, кто не понимает. Только нужно взяться – и сразу – на тебе: новая жизнь лучше прежней!

Вот написал мужик этот свой труд, да и послал его на самый верх, для принятия мгновенных решений. Не скажу, дошли эти мужицкие соображения до верху или нет. Только решение принято было. Приехали и повязали. А уж домой он вернулся как новенький. Позвал слесаря Поприщенко, и тот ему за бутылку мудрый зуб плоскогубцами вырвал. Правда, на наркоз ещё бутылка ушла.

А что? Дёшево и сердито!

– Нет, мужики! – сказал Петрович, и плеснул в стакашок немножко – вы только гляньте, как его ломает, болезного.

Но мужики и без петровичьего приглашения вполглаза смотрели, как куражится Степан – сосед из третьего подъезда. Разорвав свою майку до пояса, Степан бегал по двору и, размахивая палкой, вызывал врагов на смертный бой.

– А ну, кто против меня станет? – кричал Степан, и сплёвывал горячую слюну.

Кричать-то он кричал, но к мужикам близко не подходил. Знал, что и по соплям схлопотать можно. А потом он устал биться с неведомой силой и притих. А тут как раз баба евоная выскочила и увела бойца.

– Молодой ещё – подвёл итог Петрович – жизнь его значит не била, не воспитывала. Я вот вам, братцы, что расскажу про правильное воспитание. Вон в той пятиэтажке один мужик жил. И такой характер был твёрдый у этого мужика, прямо, нечеловеческий был характер. Когда по двору шёл, кошки с перепугу по щелям прятались. Так это, когда тверёзый. А как выпивши – близко не подходи. Никому проходу не давал.

И вот что удивительно – перевоспитала его жизнь без всяких таких докторов наук.

Хотя, и доктора к этому делу свои лапы приложили тоже.

Вот как-то шёл этот мужик после работы. Гля! На стенке таракан сидит. И на мужика смотрит. Причём морда у этого таракана наглая.

– Ну, гадюка, – говорит мужик вслух вполголоса, чтобы зверину эту не спугнуть – ну, погоди. Я тебе счас прилеплю. Мало не будет.

Прицелился тут этот мужик прищуренным глазом, размахнулся правой ногой да как врежет! От всей души бил, похоже. Потому что ногу сломал вдребезги и на две части. Ну, тут такое дело. Раз сломал, так вызывай врача. Вот увезли мужика нашего. Подлечили подлатали. Выписали на волю.

Вот, ковыляет мужик на костылях. А тут как раз в ихнем дворе другие мужики сидят, как люди. Увидели нашего – уважили, налили. Спрашивают:

– Как да что.

– Так и так – мужик рассказывает – всё ерунда, братцы. Но как подумаю, что сидит сейчас этот тараканишко, пьёт с друзьями, и смеется надо мной, так аж сердце чернеет. А тут как раз муха на стол села. Мужик терпел, терпел да как врежет! И что ж вы думаете? Муха улетела по своим делам, а у мужика рука вдребезги и на две части. Что делать? Повезли опять в больницу.

Врач мужика как увидел, аж зашёлся:

– Это, кричит, никаких на тебя гипсов не наберёшься, не говоря уже про койко-места.