Так говорил Заратустра

РАЗ!
О человек! Внимай!
ДВА!
Что вещает глубокая полночь?
ТРИ!
«Я спала,
ЧЕТЫРЕ!
И от глубокого сна пробудилась:
ПЯТЬ!
Мир глубок! —
ШЕСТЬ!
И глубже, чем думает день.
СЕМЬ!
Глубока боль мира —
ВОСЕМЬ!
И все же радость глубже, нежели скорбь.
ДЕВЯТЬ!
Боль говорит: „Прейди!“
ДЕСЯТЬ!
Но всякая радость жаждет вечности,
ОДИННАДЦАТЬ!
Жаждет глубокой, глубокой вечности!»
ДВЕНАДЦАТЬ! * 

Семь печатей (или: Песнь утверждения и завершения)

1

Если пророк я, исполненный того пророческого духа, что парит над горным перевалом между двумя морями,

блуждая между прошедшим и будущим, словно тяжелая туча; враждебный душным низменностям и всему усталому, что не может ни жить, ни умереть;

в темной груди таящий молнии и избавляющие лучи света; чреватый молниями, которые восклицают «Да!»; в чьем смехе звучит «Да!»; готовый излить ослепительный свет пророчеств:

— но блажен тот, кто носит это во чреве своем! И поистине, долго будет он тяжелой тучей нависать над скалой, тот, кто некогда должен зажечь свет будущего!

О, как не стремиться мне со всей страстью к Вечности и к брачному кольцу колец — к Кольцу Возвращения!

Никогда еще не встречал я женщины, от которой желал бы детей, кроме той, что люблю я, ибо я люблю тебя, о Вечность!

Ибо я люблю тебя, о Вечность!

2

Если некогда гнев мой разрушал могилы, сдвигал пограничные камни и сбрасывал в пропасти разбитые старые скрижали;

если насмешка моя, словно буря, сметала прах истлевших слов, и был я метлой для всех пауков-крестовиков и очистительным ветром для старых удушливых склепов;

если сидел я, ликуя, возле мест погребения прежних богов, благословляя и любя мир близ памятников былым клеветникам на него:

— ибо люблю я даже церкви и могилы богов, когда сквозь разрушенные купола смотрит солнце ясным оком своим; и подобно травам и алым макам, люблю я развалины храмов:

— о, как не стремиться мне со всей страстью к Вечности и к брачному кольцу колец — к Кольцу Возвращения!

Никогда еще не встречал я женщины, от которой желал бы детей, кроме той, что люблю я: ибо я люблю тебя, о Вечность!

Ибо я люблю тебя, о Вечность!

3

Если некогда приходило ко мне вдохновение, берущее начало от того животворящего дыхания, от той небесной необходимости, что даже случайности заставляют водить звездные хороводы;

если смеялся я некогда смехом созидающей молнии, за которой грозно, но с покорностью следует гром деяний;

если некогда восседал я с богами за игральным столом земли и играл с ними в кости, так что земля содрогалась и покрывалась трещинами, изрыгая в пространство потоки огня:

— ибо земля — это стол богов, вздрагивающий от бросков их игральных костей и новых творческих речей:

— о, как не стремиться мне со всей страстью к Вечности и к брачному кольцу колец — к Кольцу Возвращения!

Никогда еще не встречал я женщины, от которой желал бы детей, кроме той, что люблю я: ибо я люблю тебя, о Вечность!

Ибо я люблю тебя, о Вечность!

4

Если одним глотком выпивал я некогда пряный и пенный напиток из кубка, в котором была приготовлена смесь всех вещей;

если рука моя смешивала воедино дальнее с близким, в дух добавляя огня, к страданию — радость, к дурному — благое;

если я сам — крупинка той избавляющей соли, чьей силой в том кубке рождается добрая смесь:

— ибо есть соль, связующая добро со злом, и даже самое злое будет доброй приправой и пеной избытка, что бьет через край:

— о, как не стремиться мне со всей страстью к Вечности и к брачному кольцу колец — к Кольцу Возвращения!

Никогда еще не встречал я женщины, от которой желал бы детей, кроме той, что люблю я: ибо я люблю тебя, о Вечность!

Ибо я люблю тебя, о Вечность!

5

Если люблю я море и все, что родственно морю, особенно когда оно гневно противоречит мне;

если есть во мне та радость поиска, что мчит паруса навстречу неизведанному, если есть в радости моей радость морехода;

если некогда ликование мое восклицало: «Берег скрылся из вида — ныне спали с меня последние путы,

— беспредельность бушует вокруг, где-то там, вдалеке, призывно сияет пространство и время, вперед! Мужайся, старое сердце!»:

— о, как не стремиться мне со всей страстью к Вечности и к брачному кольцу колец — к Кольцу Возвращения!

Никогда еще не встречал я женщины, от которой желал бы детей, кроме той, что люблю я: ибо я люблю тебя, о Вечность!

Ибо я люблю тебя, о Вечность!

6

Если добродетель моя — добродетель танцора, и я часто обеими ногами нырял в золотисто-изумрудный экстаз;

если злость моя — злость смеющаяся, обитающая среди роз и под изгородью из лилий;