Так и будет?

Белые стены, глухо тикающие часы, словно завернутые в одеяло, белый прикроватный столик с раскрытой книгой «Сутра белого лотоса высшего учения» и пепельницей, прихожая метр на метр, кухня в том же цвете, что и комната, шумная кофеварка. Пьер стоял в ожидании свежесваренного кофе и смотрел в окно: сквозь водные линии был виден город с высоты двадцать второго этажа. Пробка в красных фонарях стоп-сигналов, рекламные борды, люди под зонтами, похожие на черепах, медленно ползущих к метро.

Кофеварка затихла, что было сигналом готовности кофе.

— Яку нельзя полениться, а то все сгорит… — сказал Пьер вслух и улыбнулся — а интересно Рахула говорил о первопричинах и взаимосвязях.

В это утро Пьер был намного спокойнее и счастливее, на улице было сравнительно тихо из-за дождя. Все происходило, как будто более размеренно и лениво, хотя на самом деле все пешеходы наоборот ускоряли шаг в надежде не вымокнуть полностью по пути к метро. Вероятно, Пьеру так казалось из-за отсутствия обычных утренних разговоров и выкриков людей на улице, связанного с дождем и с субботним утром.

Пьер был погружен не в свои обычные рассуждения, а больше в размышления о встрече с Рахулой.

— «Интересно, а увижусь ли я с ним снова, захочет ли он рассказать мне что-либо еще о жизни, даст ли мне совет. Пьер понимал, что он, не послушав Рахулу, начал заход на запрещенную гору, и как бы это ему не вышло боком в следующий раз созерцания подножия горы Кайлас в своем сне. А вдруг он, нарушив священный закон, больше не попадет туда вовсе, а будет видеть обычные безучастные сны, как многие люди…».

— Ста…я м…ро Ск…ц…кая п…щ…дь — невнятно прожужжал электрический голос в вагоне

Пьер машинально поднял голову и вышел из вагона в шеренге с другими людьми. Платформа напоминала больше не станцию метро, а большой компьютер, внутри которого находились люди. Колонны, перрон, эскалаторы, поручни — все было стального глянцевого цвета, от пололка шли вниз десятки параллельных стальных креплений, удерживающих плазменные экраны. На экранах отображались генерация валюты, новости экономики, бегущий гимн Единого государства, флаг и герб на соседних экранах, рост средней зарплаты жителей Государства в онлайн-режиме, и много другой политкорректной информации.

Подойдя к эскалатору, Пьер вкинул в монетоприемник один родуен, дверцы эскалатора открылись, и он шагнул на бегущую бесконечную ленту. Иногда Пьер шел пешком, чтобы сэкономить одну монету, но не сегодня, когда на нем был непромокаемый плащ, сковывающий движения.

Двери подземки автоматически открылись, и Пьер оказался на площади, закольцованной высоченными башнями из металла и синего стекла с огромными многочисленными рекламными баннерами и экранами, на которых показывали новости, обзоры новых моделей автомобилей, интервью с крупными бизнесменами и много другого абсолютно неинтересного. Если какой-то зевака хотел углубиться в суть происходящего на каком-нибудь экране, он мог взять свою гарнитуру, которая была у каждого гражданина, зажать сенсорную кнопку на ней, и направить появившийся лазерный луч из гарнитуры на экран — она соединялась с экраном, и звук транслировался в гарнитуру-наушник зеваки…

Глава 6. Экономические встречи

Каждую субботу, в полдень, предваряя Экономические встречи, на экранах менялись передачи на одну единственную и гарнитуры отключались у всех жителей без исключения. Из колонок под экранами начинал греметь гимн Единого государства, а на всех экранах появлялась картинка с текстом гимна, флагом и гербом. Гимн длился около двадцати минут и состоял из ста строф. В гимне воспевались свобода, единство и развитие жителей. Особое внимание, двадцать пять строф, в гимне уделялось Деньгам и официальной валюте Единого государства — ее влиянию, важности и необходимости:

«Ты-ы-ы наш воздух, кро-о-овь Земли!

Но-во-е солнце — Вели-и-кий обмен!

Ты паришь всюду и вез-де!

Вели-и-кий! Могу-у-чий! Наш Родуен!»

Громогласно пропевая строки, толпы людей равнялись на экраны, в зависимости от своего расположения, и сужались к трибуне из-за ограждений. Получалась человеческая ромашка, в центре которой располагалась круглая металлическая трибуна.

Равнялись люди на экраны не просто так. На них Флаг выглядел как белый лист бумаги в голубой рамке — этакий антипод квадрата Малевича. Белый флаг олицетворял смешение всех людей Земли, всех государств, народов и поселений в одно единственное на Земле Единое государство. В государство, у которого не было границ на всей планете, ни в географическом, ни в экономическом, ни в материальном плане — как и белый цвет можно получить при смешении лучей всех цветов видимого диапазона. Голубая рамка банально олицетворяла небо вокруг Земли.