Так хочет бог!

Вот и послал Лучезарный своих верных воинов вместе с пришлым христианином решить задачу. Как они намеревались победить, тощий не знал, но, вероятней всего, Локи (а по описаниям слуг это был именно этот неуемный перворожденный) решил использовать способность казака обходить запреты, зашитые в других обитателей Земли.

План не выгорел. Из похода вернулся лишь один из четырех или пяти степняков, должных следить за подъесаулом. Что с ними случилось, никто не рассказывал, но сам Лучезарный после этого поспешил убраться из города.

Малышев попробовал узнать, где находиться убежище этого "Большого Змея", но тощий лишь развел руками. Это место знал степняк, застреленный на пороге Сомоховым, да несколько приближенных Локи, которых Перворожденный забрал с собой. Рядовым охранникам лишнюю информацию не давали.

Костя выругался. Все зря!

Конечно, они нашли Захара. Видно, не врал тогда, в капище, чернявый божок, когда кричал, что может вернуть Пригодько. По дороге они поговорили немного, и Костя был уверен, что перед ним не подделка, голем или какой зомби. Красноармеец был настоящим, самым что ни на есть привычным Захаром. Возможно, что в степи после боя им подбросили всего лишь муляж человека, куклу, похороненную со всеми почестями. Так что Захару все были рады.

Но к Горовому, на поиски которого они, собственно, и вернулись, русичи не приблизились.

Зато попали в самое сердце пылающей войны.

Мимо полуразрушенного дома проносились конные и пешие воины. Поначалу это были мусульмане. Спешно собранные, снятые со стен отряды, должные остановить и отбросить прорвавшихся внутрь христиан. Баги-зиян слал их с суетливостью почувствовавшего смерть больного. Разномастно вооруженные, плохо понимающие куда им следует бежать и что делать, такие группы разлетались при первом столкновении с атакующим хирдом норманн.

Те шли в трех направлениях. Главные силы вел сам Боэмунд. Из задача была ворваться в центральную цитадель Антиохии, месту, где хранилась казна и большая часть запасов города. Эта крепость в крепости была сердцем твердыни и ее главным призом.

Вторую колонну вел Роберт, граф Фландрский. Он ударил вдоль крепостной стены, на помощь Танкреду, атакующему из лагеря один из наспех заделанных проломов в стенах. Бой там шел с переменным успехом. Имея поддержку со стен, мусульмане сдерживали пеших норманн, выдавливая их под обстрел засевших над головами лучников. И рев разогнавшихся потомков викингов за спинами стал для защитников большой неожиданностью.

Двойного удара антиохцы не выдержали. Через разрушенный провал в город хлынула толпа "божьего воинства".

Герцог Норманнский повел своих людей в сторону стен, которые безуспешно атаковали франки. До стен он не дошел. Норманны не смогли пройти мимо кварталов богатых купцов и улицы менял. Но даже шума, поднятого ими, оказалось достаточно, чтобы Баги-зиян понял, что Антиохию ему не удержать.

Над стенами реяли штандарты христиан, пылали первые дома, бой шел на подходах к цитадели, когда эмир Антиохии решился на прорыв. Собрав три тысячи сельджуков, прихватив часть казны и семью, он вскрыл одни из северных ворот. Быстроногие скакуны, должные нести хозяев со скоростью ветра, теснились на кривых улочках, кусая друг друга и грызя удила.

Замысел не удался. На выходе тюрок ждала стена из закованных в кольчуги христиан. Узкая дорожка, где помещались не больше трех всадников, да и то, едущих стремя к стремени, стала могилой для большинства беглецов. Их поднимали на копья, били цепами и боевыми молотами, сталкивали в пропасть. Луки, основное оружие сельджуков, были бесполезны в теснине, да еще и ночью. Передовой отряд вырезали под корень. Тех, кого не достали копья и мечи, кто выжил под грудой трупов людей и лошадей, дорезали набежавшие крестьяне. Православные армяне окрестных сел вымещали на гордых властителях местных земель всю свою накопившуюся ненависть. В числе тех, чьи головы они утром предъявят вождям похода, будет и голова эмир Антиохии Баги-зияна.

Потеряв авангард, идущие на прорыв сельджуки решили развернуть лошадей и попробовать вернуться в город. Почти тысяча всадников, теснимые своими нетерпеливыми товарищами и наседающими крестоносцами, сорвалась в расщелину у входа. Но последние десять сотен все же успели закрыться в цитадели под самым носом разгневанного Боэмунда.

Тот попробовал штурмом взять твердыню. Наспех сделанные штурмовые шесты приставили к отвесным стенам, смельчаки рванули вверх. И тут же полетели вниз, нашпигованные стрелами. Сицилийцы откатились… Князь не стал долго печалиться, оставил мощное прикрытие и увел войска в город. Добыча! Еда, золото, серебро, драгоценности! Если после Константинопольского вассального договора князь стал богатым, то взятие жемчужины Средиземноморья вывело его в число самых больших толстосумов христианского мира.

5.

Русичам же горевать об упущенных возможностях не было времени.