Так кто же развалил Союз?

«Можно только дивиться, − пишет Кравченко, − что судьбоносные решения принимаются, так сказать, за сценой, как в данном случае, в стенах охотничьего домика в заснеженной пуще. Ни толп чиновников, ни тысяч «посланцев масс», как на бывших партсъездах или «всенародных вече», ни «бурных, продолжительных аплодисментов», когда «все встают», ни праздничного концерта со звездами эстрады и балета. Ничего постановочного. Строгость и будничная собранность небольшой группы людей, решившей изменить картину мира».

Кто «виноватее» − Кравчук или Ельцин?

На последнем, завершающем этапе распада Союза, на ОФОРМЛЕНИИ этого распада наиболее значительную роль, без сомнения, сыграли два лидера − Кравчук и Ельцин. Чья роль была значительнее? Горбачев считает − Ельцина. Дескать, Ельцин был более всего заинтересован в крахе союзного государства, но не хотел открыто демонстрировать это свое желание, ожидал, что эту роль возьмет на себя Украина, Кравчук, исподволь подталкивал Кравчука к обособлению или, по крайней мере, не делал всего необходимого, чтобы предотвратить уход Украины. Эту мысль в разных вариантах Горбачев повторяет бесчисленное количество раз:

«…После украинского референдума процесс создания нового Союза сошел со своей колеи. Конечно, позиция украинского руководства сыграла свою роль… Но существенно важно и то, что украинский феномен был использован руководством России, чтобы добить идею Союза. В окружении президента России давно ходила концепция − «Союз без Центра».

«…Они в Беловежье приняли решение о роспуске Союза. Ельцин этого и добивался. Он боялся ответственности и хотел использовать карту Украины для обоснования развала СССР».

Что на это сказать? Чужая душа − потемки, особенно душа политика, стоящего перед важными, судьбоносными решениями. Ясно было одно: Ельцин колеблется. Он, как и другие республиканские руководители, больше не желает подчиняться Центру, желает, чтобы Россия стала самостоятельным государством, но как все это реализовать на деле, чем заменить обреченный Союз, долгое время было для него, по-видимому, неясно. Насовсем отказываться от любого объединения с бывшими «братскими» республиками он вряд ли хотел. В его голове, как он сам это признавал, прокручивались разные варианты… Некоторые из них он прямо назвал Горбачеву перед поездкой в Беловежье (цитирую Горбачева):

− На встрече с Ельциным в четверг (5 декабря. − О.М.), перед его отъездом в Минск, мы договорились, что они там поговорят, а основное решение отложим на понедельник. Высказал ему развернутую аргументацию в пользу Союза. Ельцин возразил: может, на три − пять лет договор? Или Украина ограничится участием в Экономическом сообществе? Или славянский союз? Я просил его эти варианты не выдвигать. А если уж они всплывут, − не афишировать.

Так что были варианты. Гайдар (в разговоре со мной):

− Он (Ельцин. − О.М.) колебался, конечно. Колебался. Сказать, что у него была какая-то твердая линия, что со всем этим делать, как из этой ситуации выруливать, было нельзя. В то же время ясно было, что и далее тянуть с этим − в связи с крахом Советского Союза, обозначившимся 22 августа, − было нельзя. Только 8 декабря, я думаю, он принял окончательное решение.

В отличие от Ельцина, Кравчук не испытывал ни малейших колебаний. Никакого Союза! Никакого Союзного договора! Украина − самостоятельное, независимое государство. Все. Оревуар! Адью! Прощевайте!

«Накануне провозглашения независимости, − пишет Кравчук в своих воспоминаниях, − я заявил, что эффективнее всего предотвратить новые перевороты сможет только построение собственного государства (напомню, Украина провозгласила свою независимость 24 августа 1991 года, то есть сразу после путча. − О.М.) Я понимал, что Москва никогда добровольно не откажется от попыток оказать влияние на Украину, независимо от того, кто будет сидеть в Кремле… Изменить психологию российских верхов я, естественно, не мог, зато мог попытаться использовать обстоятельства, чтобы изменить форму давления. Одно дело − поучать «младшего брата», живущего с тобой в одном тесном доме. Совсем другое − когда этот брат имеет собственное жилище, собственную землю, может сам распоряжаться своей судьбой и не позволяет собою руководить. Я был убежден, что Украина завоевала право строить свою жизнь самостоятельно».

Но какой же Союз, − да и любое другое союзоподобное объединение, − без Украины? Всем было ясно: без Украины никакого объединения быть не может.

Так что, если отталкиваться от этого критерия − колебаний Ельцина и твердости, неуступчивости Кравчука, − можно считать, что более значительную роль в ОКОНЧАТЕЛЬНОМ разъединении Союза сыграл все-таки Кравчук.

Другой вопрос, как повернулось бы дело, если бы Кравчук не вел себя так напористо и бескомпромиссно. Тогда, возможно, в какой-то момент ведущую роль взял бы на себя Ельцин. Но что же тут гадать? История не знает сослагательного наклонения. Как случилось, так случилось.

Катастрофа все ближе