Так кто же развалил Союз?

В тот же день, 21 марта, это письмо было передано Горбачеву.

Как видим, в нем Сахаров стремится сыграть на особо чувствительной для Горбачева струне — на теме перестройки: вы же инициатор этого великого дела и повсюду должны следовать ее духу, в том числе и при решении проблемы Нагорного Карабаха.

Горбачев не хочет создавать прецедента

Однако Горбачев также с самого начала занял твердую позицию, противоположную позиции Сахарова.

Внеочередное заседание Политбюро 21 февраля 1988 года. Горбачев:

— Ситуация с Нагорным Карабахом вышла на новый уровень (по-видимому, имеется в виду решение облсовета НКАО от 20 февраля. — О.М.) Надо определить позицию. Довести твердую позицию ЦК КПСС до общественности. Сказать ясно, что ЦК КПСС СЧИТАЕТ НЕДОПУСТИМЫМ ЛЮБОЕ ИЗМЕНЕНИЕ ГРАНИЦ (выделено мной. — О.М.)

Заседание Политбюро 6 июня 1988 года. Горбачев:

— О переводе (Нагорного Карабаха. — О.М.) в Армению не может быть и речи — этим спровоцируем геноцид (не ясно, какой геноцид имеется в виду. — О.М.)… Единственное, с чем мы никогда не согласимся, — это поддержать один народ в ущерб другому. И пусть нас на этот счет не шантажируют. И, конечно, мы не позволим и не должны ни в коем случае допустить, чтобы истину искали через кровь. А что касается превращения НКАО в автономную республику, то это тоже должно ими самими быть обсуждено и решено (как видим, выдвигается и такой способ решения проблемы Нагорного Карабаха — повысить его статус, из автономной области превратить в автономную республику. — О.М.) Так что совесть у нас чиста. Корысти у нас нет никакой. Будем так и действовать. Что касается преступников из Сумгаита, будем судить строго, но по закону.

Как раз строгого и справедливого суда над «преступниками из Сумгаита», как мы знаем, не получилось. В общем-то, все «спустили на тормозах».

Заседание Политбюро 4 июля 1988 года. Горбачев:

— Да, мы видим недовольство нашей политикой. Какой выход? Вводить войска?.. Люди недовольны тем, что конференция (XIX Всесоюзная партконференция. — О.М.) никак не отреагировала на проблему НКАО. Обстановка выходит из-под контроля — дело может кончиться резней… (Словно бы и не было страшной резни в Сумгаите; словно бы она не продолжается в других местах. — О.М.) Пересмотр границ нереален. Так толкнем на гибельный путь, и не только в этих районах…

Заседание Политбюро 8 сентября 1989 года. Горбачев:

— Мы должны исходить из нерушимости сложившихся административных и республиканских границ. Мы уже объелись проблемами отделения Абхазии (17 % абхазов, 72 % грузин) — как отделяться? Нагорный Карабах — тут как? Не знаю, как потом будет складываться, а сейчас, если мы пойдем на передел границ, сорвем всю перестройку и всю нашу Конституцию. А Ельцин уже выступил за отделение Прибалтики.

Вот и Ельцин уже упомянут. Как пособник «сепаратистов».

Горбачев не знает, как решить проблему Карабаха

Хотя Горбачев и упорствовал в нежелании создавать прецедент в переделке границ, в узком кругу он признавался, что одного этого нежелания недостаточно, что он, в общем-то, и сам не знает, как решить проблему Карабаха. Его помощник Анатолий Черняев пишет в своем дневнике, что 9 октября 1988 года генсек позвал к себе его и другого помощника Георгия Шахназарова. Поговорили о том, о сем, и вдруг Горбачева «прорвало насчет Карабаха»:

«Встал против нас, сидящих, и произнес: «Я хочу, чтобы по-человечески, чтобы не дошло до крови (а ведь до крови давно уже дошло — вспомнить хотя бы Сумгаит. — О.М.), чтобы начали разговаривать друг с другом… Действует коррумпированная публика. Демирчян (армянский первый секретарь ЦК) собирает своих, в Баку мобилизуют своих, а интеллектуалы армянские обанкротились: ничего ведь предложить не могут, ничего, что вело бы к решению. Но я и сам не знаю решения. Если б я знал, я не посчитался бы ни с какими установлениями, ни с тем, что есть, что уже сложилось и т. д. Но я не знаю!»

Ценное признание. На публике никогда такого не услышишь, но вот в узком кругу…

Между тем конфликт разрастается. В разных местах происходят новые погромы, нарастают потоки беженцев.

В январе 1989 года президиум Верховного Совета СССР принимает решение о введении особого управления в Нагорном Карабахе, осуществить которое Сахаров предлагал еще за полгода до этого.

Видя, что Горбачев упорно не желает «изменять границы», дабы «не создавать прецедента», Сахаров выдвигает другую идею — сделать все национально-территориальные единицы Союза республиками, равноправными республиками. Тогда и Нагорный Карабах не надо будет ни оставлять в Азербайджане, ни присоединять к Армении: все будут равноправными самостоятельными республиками.

В июне 1988-го в интервью журналу «Огонёк» — его у Андрея Дмитриевича взял еще один мой приятель, тоже сотрудник «Литгазеты», ныне покойный Гриша Цитриняк — Сахаров так говорил об этом: