Так кто же виноват в трагедии 1941 года?

Следовательно, с объявлением мобилизации у СССР возникала реальная перспектива начать войну без союзников и фактически против объединенного фронта Европы, возглавляемого Германией, при нейтралитете или даже поддержке Англии, а возможно и США. Весьма вероятно, что в такой ситуации на Советский Союз могла напасть и Япония, у которой были военные обязательства перед Германией, которые вступали в силу, если немцы подверглись бы неспровоцированной агрессии. Выиграть такую войну Советской России в одиночку было бы практически невозможно.

Это был бы самый трагический для СССР и при чем достаточно вероятный вариант развития событий. Поэтому все усилия Сталина были направлены на возможность предотвращения именно такого фатального исхода событий.

Вот как Молотов комментировал в своих беседах с Чуевым этот вопрос:

«— А вы допускали такое, что если не они, то мы первые начнем?

— Такой план мы не разрабатывали… Союзников у нас не было. Тогда бы они объединились с Германией против нас. Америка-то была против нас, Англия — против, Франция не отстала бы…

И получилось, что 22 июня Гитлер перед всем миром стал агрессором. А у нас оказались союзники».

Именно этого обстоятельства никак и не могли понять ни Жуков, ни Хрущев, ни Микоян. Как и теперь не могут этого уразуметь всякого рода анфиловы, городецкие, некричи, горьковы и всякие прочие безыменские. А, не понимая смертельной опасности объявления мобилизации до начала немецкой агрессии, все эти хулители Сталина не в состоянии и осмыслить его реальные действия, при этом приписывая ему то убежденность в собственной непогрешимости, то слепую веру в обещания Гитлера, то панический страх перед войной, то прочую несусветную чушь.

7. Сталинский ответ Гитлеру

Таким образом, исходя как из политических, так и из чисто военных обстоятельств Сталин не мог объявить всеобщей мобилизации до начала немецкой агрессии, однако при этом он активно предпринимал скрытные меры для организации отражения ожидаемого немецкого наступления. Прежде всего, к этим мерам нужно отнести директивы Генштаба РККА приграничным военным округам, изданные 20 мая. Так в директиве Генштаба № 503862/сс/ов командующему войсками Киевского военного округа говорилось:

«Обрекогносцировать и ПОДГОТОВИТЬ ТЫЛОВЫЕ ОБОРОНИТЕЛЬНЫЕ РУБЕЖИ НА ВСЮ ГЛУБИНУ ОБОРОНЫ ДО р. ДНЕПР ВКЛЮЧИТЕЛЬНО (выделено мной, — Ю.Ж.).

Разработать план приведения в боевую готовность Коростеньского, Новгород-Волынского, Летичевского и Киевского укрепленных районов, а также всех укрепрайонов, строительства 1939 года.

На случай ВЫНУЖДЕННОГО ОТХОДА (выделено мной, — Ю.Ж.) разработать план создания противотанковых заграждений на всю глубину и план минирования мостов, жел. дор. узлов и пунктов возможного сосредоточенная противника (войск, штабов, госпиталей и т. д.)…

На случай вынужденного отхода разработать, согласно особых указаний, план эвакуации фабрик, заводов, банков и других хозяйственных предприятий, правительственных учреждений, складов, военного и государственного имущества, военнообязанных, средств транспорта и прочего».

Обращает на себя внимание, что директива, в принципе, допускала вынужденный отход Красной армии вплоть до Днепра. А это 500–600 километров советской территории, не говоря о том, что на Днепре стоит Киев. В аналогичной директиве командующему ЗапОВО допускался вынужденный отход вплоть до реки Березена, а значит, что еще до войны не исключался захват немцами столицы Белоруссии Минска. Причем такая возможность не только допускалась, но и выдвигались требования по подготовке минирования мостов и эвакуации заводов, фабрик, военных складов на всю глубину обороны.