Так кто же виноват в трагедии 1941 года?

Как видно из приведенных цитат разработчики планов агрессии против СССР изначально были убеждены в том, что у России нет намерений первой начинать войну с Германией. Хотя потенциальную возможность нападения СССР на немецких союзников: Финляндию и Румынию — в Берлине допускали. Однако вопрос о том, насколько такая возможность была реальной, какими силами и в какие сроки реализуемой — в документах немецкого военного планирования даже не обсуждается.

Нет никаких упоминаний о военной угрозе с Востока и в самом плане «Барбароса». А задачи, стоящие перед вермахтом, Гитлер предельно четко сформулировал на совещании с высшим немецким генералитетом 30.03.41:

«Наши задачи в отношении России: разгромить ее вооруженные силы, разрушить ее государство».

2. Неадекватность представлений Генштаба РККА о характере начального периода войны

Катастрофа начального периода ВОВ была настолько огромной и привела к таким неисчислимым человеческим жертвам, что, естественно, возник вопрос: кто виноват, и что же можно было сделать для ее предотвращения.

Хрущев, не долго думая, в качестве главного виновника катастрофы 1941 года назначил Сталина, а причину ее объяснил тем, что Сталин якобы уверовал в свою гениальность и счел, что сам сможет предотвратить войну, и поэтому не позволял военным предпринять надлежащие контрмеры по организации отпора агрессору.

Тем не менее, есть все основания утверждать, что якобы имевшая место вера Сталина в свою способность предотвратить надвигающуюся нацистскую агрессию является не более чем идеологическим мифом, придуманным Хрущевым с целью укрепления своего весьма шаткого положения на вершине власти. Ведь Сталин не только публично заявлял на политбюро ВКПб о том, что Гитлер в любую минуту может напасть на СССР, но и активно предпринимал необходимые с его точки зрения меры для организации отпора грядущей нацистской агрессии.

Однако в предвоенных условиях наиглавнейшей задачей политики СССР Сталин видел в предотвращении вполне возможного на тот момент времени англо-германского сговора, поскольку возникновение военно-политического союза между Лондоном и Берлином означало бы, что СССР должен будет воевать без союзников и сразу против практически всех развитых стран мира. Выиграть такую войну Советский Союз не мог в принципе.

С другой стороны с чисто военной точки зрения проведение мобилизации в СССР, даже если бы она была проведена еще в начале мая 1941 года, было заведомо проигрышным делом. Ведь вермахт оставался в мобилизованном состоянии еще с окончания западной кампании, поэтому в ответ на начало советской мобилизации нацисты просто значительно ускорили бы переброску своих войск на восток, поскольку в этом случае им уже не нужно было соблюдать скрытность передвижения дивизий вермахта. Однако пропускная способность железных дорог к советской границе со стороны запада была в два-три раза выше пропускной способности дорог, ведущих к ней с востока. Так что в случае объявления всеобщей мобилизации мы все равно гарантированно отставали бы от немцев в развертывании армии не только с вполне ожидаемым печальным итогом, но еще и с клеймом агрессора.

Нужно отметить, что как отказ Сталина от заблаговременного проведения всеобщей мобилизации, так и целый ряд оборонительных мероприятий по подготовке СССР к ожидаемой нацистской агрессии в определенной степени основывались и на явно устаревшем положении советской военной доктрины, согласно которому война должна была начаться со сравнительно локальных приграничных сражений, во время которых и планировалось провести всеобщую мобилизацию.

Однако поскольку реальность была далека от ожидавшейся схемы развития событий, то следование явно устаревшему положению советской военной доктрины и явилось одной из основных причин, во многом определивших масштаб катастрофы 1941 года. При этом основная вина в допущенных просчетах ложится на советскую военную науку и Генеральный штаб РККА, что в своих мемуарах и был вынужден признать маршал Жуков: