Так кто же виноват в трагедии 1941 года?

«Эта декларация покончила изнутри с тем государством, незыблемость границ которого мы гарантировали. Правительство Его Величества не может считать себя далее связанным этим обещанием».

Эти правовые новации Чемберлена вскоре были подхвачены Сталиным, который 17 сентября объявил, что поскольку государство Польша перестало существовать, то СССР считает советско-польские договоры утратившими свою юридическую силу.

Политика всегда диктуется интересами экономики, а теснейшие экономические отношения, имеющие не только коммерческое, но и военное значение, существовали в то время, например, между федерацией британской промышленности и германской имперской промышленной группой. Представители этих двух монополистических объединений вели секретные экономические англо-германские переговоры и 16 марта в Дюссельдорфе было подписано важнейшее для внешнеэкономических отношений двух стран картельное соглашение и опубликовано совместное заявление, в котором, между прочим, говорилось, что целью соглашения является «стремление обеспечить возможно более полное сотрудничество промышленных систем их стран». И это было в дни, когда гитлеровская Германия уже поглотила Чехословакию! Не удивительно, что по этому поводу лондонский журнал «Экономист» писал:

«Нет ли в атмосфере Дюссельдорфа чего-то, заставляющего разумных людей терять рассудок?»

Так или иначе, но примиренческая позиция, занятая Чемберленом в отношении нацистской агрессии в Чехословакии вызвала весьма бурную реакцию не только со стороны лейбористской и либеральной оппозиции, но даже и со стороны известных элементов консервативной партии. В частности, Идеен выступил с резкой критикой внешней политики правительства и предостерегал, что за захватом Чехословакии последуют новые акты агрессии со стороны фашистских диктаторов и требовал создания коалиционного правительства всех партий с тем, чтобы оно поставило своей задачей эффективную борьбу с агрессией, вступив в этих вопросах в тесное сотрудничество с другими миролюбивыми государствами.

На следующий день после выступления премьера в парламенте английская пресса единодушно атаковала Германию и открыто заявила, что Гитлеру верить нельзя. «Таймс» называла захват Чехословакии «жестоким и брутальным актом подавления»; «Дейли телеграф» характеризовала его как «чудовищное преступление»; «Дейли геральд» называла агрессию Гитлера «постскриптумом к Мюнхену»и призывала к организации сопротивления фашистским диктаторам совместно с Францией, СССР и США.

В этот же день Джон Саймон от имени правительства выступил в палате общин с настолько циничной по отношению к чехам и выдержанной в духе Мюнхена речью, что она вызвала невиданный взрыв негодования.

К величайшему удивлению премьера, большинство английских газет и палата общин враждебно отнеслись не только к самой агрессии Гитлера, но и, что самое главное, были возмущены действиями своего собственного правительства. Более того, многие его сторонники в парламенте и чуть ли не половина членов кабинета стали протестовать против продолжения курса на умиротворение Гитлера. Даже Галифакс что-то промямлил о необходимости всесторонней оценки премьер-министром случившегося. Чемберлену стало ясно, что его положение как главы правительства и лидера партии консерваторов находится под большой угрозой.

17 марта Румыния информировала Англию о германском ультиматуме, об экономическом и политическом господстве над Румынией. В этот же день, накануне своего семидесятилетия, премьер должен был выступать с речью в родном городе — Бирмингеме. Он уже подготовил проект речи, посвященной внутреннему положению Великобритании, в которой делал особый акцент на социальном обеспечении англичан. Однако по пути в Бирмингем до Чемберлена судя по всему, наконец, дошло, что если он продолжит свою политическую линию на умиротворение Гитлера, то может лишиться премьерского кресла. Чемберлен прямо в поезде отказался от уже готовой речи и срочно переписал свое обращение к англичанам, полностью посвятив его вопросу нацистской оккупации Чехословакии.

В этой своей речи премьер извинялся за свою прежнюю оценку чешских событий, объясняя ее неполнотой полученных к тому моменту сведений о событиях в Чехословакии, осуждал агрессивные действия Гитлера и клялся, что Англия будет сопротивляться против всяких попыток Германии установить свое мировое господство. Тем не менее, по вопросу о том, что же надо делать для предотвращения такой опасности в будущем, премьер был очень туманен и даже двусмыслен.