Так ли плохи сегодняшние времена?

Но сколь бы мало ни страшился лжец чужих опровержений, он должен всегда быть начеку, чтобы не опровергнуть себя самому. Крутясь между хулой и похвалой, он должен, умерив свою злокозненность, проведать истинное положение дел, коему он всегда и непременно заклятый враг. И если это ему на руку и прошло достаточно времени (не менее трех месяцев), он может обвинить человека в пороках, которых у того нет и кого он прежде наделил добродетелями, которые также отсутствовали. Но тут надо быть очень осторожным.

В распространении ложных вестей, главным образом клеветы, следует продуманно выбрать место действия. Так, находясь в Лондоне, можно без опаски сообщить о чем угодно, случившемся где-нибудь в сотне миль от города. Если же ограничить себя нашим городом, то следует, по меньшей мере, разыграть действие в одной его части, а сообщить о нем — в другой.

Четвертый и последний наказ, который я здесь приведу: никогда не оглашайте ложь в присутствии того, кому известно, что это неправда. Сказанное не произведет никакого действия, а лжец, возможное дело, наживет себе неприятности.

Второе свойство, снаряжающее человека для продвижения по службе, есть бесстыдство, кто-то, впрочем, числит его первым. Свойство это, хотя бы в какой-то степени, должно быть присуще человеку от рождения, но, поскольку многие имеют несчастье появиться на свет, имея в себе лишь весьма скромную его долю, я сообщу, какие меры было бы в высшей степени уместно принять, дабы его приобрести.

Прежде всего, поскольку соседские народы известны своим совершенством в нем — не стану утверждать, насколько это справедливо, — не будет ошибкою, если ребенка вскормит няня-ирландка, после чего можно заведенным порядком передать его воспитателю-французу. В возрасте двенадцати лет, не позже, пусть его отдадут какому-нибудь адвокату, а лучше стряпчему. В силу того что образование он должен получать в нашем городе, пусть все свободное время он проводит в театре, особенно когда там дают что-нибудь совершенно непотребное; еще лучше, если он будет иметь возможность наведываться за кулисы и общаться с актрисами, большими искусницами в бесстыдстве. По воскресеньям он должен постоянно бывать в молельне. После двух лет у адвоката хорошо бы сделать его придворным пажом или прапорщиком гвардейской пехоты; там он, как прежде, сможет развиваться в театре и молельне. Было бы правильно посещать французские классы, и нелишне в дни судебных сессий заглянуть разок-другой в Вестминстер-Холл. Особенно следует озаботиться тем, чтобы он удержался от всякого рода занятий, побуждающих к скромности. Всезнайки более других не уверены в себе. Единственные образовательные заведения, которые он должен посещать, это французская школа (я уже ее упомянул), школа танцев и прославленное заведение мистера Джеймса Фигга, где он сведет знакомство с самым лучшим и самым подходящим обществом. Я убежден, что, если эти правила будут строго соблюдаться, мы встретим немного неудач на пути к тому совершенству, необходимость в котором для нашего продвижения не нуждается в разъяснении. С этим человек не пропадет, а без него не преуспеет. Прав был Гудибрас:

Довольно лишь не знать стыда —

Вам всякий путь открыт тогда.

Сколь многие, мы знаем, делались важными в мире людьми благодаря одному этому дару!

Но можно быть до крайности бесстыдным, бесстыдным до неприличия. Когда человек убеждается в том, что он целиком превзошел сию науку, то есть совершенно подавил всякий стыд, он может уверенно пользоваться личиной скромности; истинный и счастливый бесстыдник тот, кто таковым не кажется. Бесстыдный человек, равно как и лжец, преуспеет только под личинами соответственно правды и скромности. Иногда требуется сбросить маску, но в таком случае нужно быть очень осторожным с тем, кого обхамили. Если бесстыдник ограничится тем, что прилюдно смутит юную скромницу, уверенный, что при ней нет никого, кто мог бы вступиться за нее, или высмеет не знающего себе цены истинно достойного человека; или непрошеный полезет в общество людей бесконечно выше его, или будет отпираться от своих пресловутых плутней, или попытается, как говорится, представить их в выгодном свете — такое, я полагаю, ему еще можно спустить; но ему никак нельзя напасть не на того — и даже не на ту. Мне известно, как забывший всякий стыд безобразник был пристыжен остроумным ответом прелестной дамы, которую он попытался смутить; и как с ним же весьма сурово обошелся мужчина, на ком он испытал этот свой талант. Коротко говоря, бесстыдство это конь: если отпустить поводья, он понесет, не разбирая дороги; но, чувствуя умелую и твердую руку, он непременно вынесет вас на вершину ваших вожделений.