Так любят люди

Иногда я подъезжал к ее дому и ждал в засаде. Втайне я надеялся ее застукать.

Однажды я пришел и увидел во дворе скорую.

Дверь в ее квартиру была открыта. Я влетал в эту открытую дверь. Людка лежала на кровати и не производила впечатления умирающей.

Она протянула руки мне навстречу и слабым и от того еще более лирическим голосом произнесла, как она счастлива, что я пришел.

Врач сказала, что у Людки сильно скакнуло давление. Потом вывела меня в коридор и, перейдя на шепот, сообщила, что больной нельзя волноваться и что надо воздержаться на некоторое время от интимных отношений, это может быть опасно.

Воздержаться мы не смогли несколько раз.

— Сколько можно так жить? — поинтересовался я, пытаясь выровнять дыхание. — Мы просто убьем друг друга, и все. Так же невыносимо!

Людка почему-то расхохоталась, и шарики, позвякивая, покатились по комнате.

— Ты думаешь, у нас с тобой любовь? — говорила она сквозь смех. — Думаешь, любовь у нас? У нас патология. У нас патологические отношения. Уверяю тебя, самые крепкие отношения между мужчиной и женщиной — патологические. Они не нуждаются в объяснениях, но их невозможно разорвать.

Мы расставались. Встречались.

Расставались на годы, заводили себе новые отношения, она даже вышла замуж ненадолго, и сходились снова.

Мы могли не видеться несколько лет, а потом встречались так, будто расстались вчера.

И снова мы начинали раздражаться, ссориться, мириться. И, конечно, расходиться. И, конечно, — встречаться опять и опять.

Мы абсолютно понимали друг друга. И совершенно не понимали. Нам невозможно было находиться рядом. И невозможно разойтись насовсем.

Потом она написала мне из Америки, куда уехала с каким-то афроамериканским парнем. Ей всегда было интересно, как «это» делают негры. Очень быстро выяснилось, что они делают «это» точно так же, как мы. Людка бросила своего афроамериканца, но из Штатов уезжать не захотела.

Мы не виделись больше пяти лет. Но я знал, что если она приедет сюда… Или я приеду туда… И если на тот момент я не буду связан ни с кем и ничем, то тогда… конечно же…

И не сказать, чтобы у нас был какой-то невероятный секс, и что все дело в нем, что, мол, меня влечет к этой женщине, как никогда и ни к кому не влекло…

Да, влечет. Как обычно. Не в этом влечении дело.

Людка права: патологические отношения.

А что, разве любовь — это не патология? В принципе, любовь? Любая?

Два человека, которые еще вчера ведать друг о друге не ведали, вдруг становятся самыми необходимыми и нужными на Земле. Это вообще как — норма или патология?

Можно сказать: чудо. Если быть добрым и оптимистично настроенным человеком, то можно сказать и так.

А чудо — это не патология?

Патология — это болезненное отклонение от нормального состояния.

Кто-нибудь когда-нибудь видел нормального влюбленного?

Знакомый психиатр сказал мне, что признаки шизофрении и влюбленности практически совпадают.

Я ни капли не удивился.

Если нормальная — значит, не любовь. Любовь — это всегда ненормальность. Это всегда патология. Это то, что объяснить невозможно.

Если возможно — значит, не любовь.

«Я люблю ее потому, что…» — это никакая не любовь. Это договорные отношения.

«Она — такая-сякая, разэтакая, а я жить без нее не могу…» — верю. Любовь. Она же — патология.

Всю жизнь я ищу эту патологию только для того, чтобы продолжать жить нормально.

Мне нужна патология любви для того, чтобы жить нормально.

Бред? Чушь?

Бред. Чушь.

Но нужна. И тут ничего не поделать. Ни в шестнадцать лет, ни в пятьдесят, ни в восемьдесят, как мне кажется.

Патология любви…

Масло масляное…

Потому что никакой другой любви не бывает, черт бы ее драл и Бог бы ее хранил…

Евгения, 30 лет, бизнесвумен:

— Влюбиться не могу. Так, чтобы потерять голову, чтобы про все забыть… Так ведь бывает? Подруги мне рассказывали, в книжках, опять же, читала… Не могу!

Романы там… Случаются… Хм… Скорее повести или даже рассказы…

Я занимаюсь пиаром. Еще там мелкий всякий бизнес.

Я приехала в Москву из Подмосковья. Мне было двадцать лет. Ни связей, ни знакомств… Через пять лет у меня была уже крупная сумма денег. Это немыслимый азарт: на пустом месте создавать себя. Из ничего. С нуля. Потом квартиру купила, машину… Мужики, конечно, в очередь стоят. Симпатичная девка, молодая, на «Бентли», и квартира есть. Господи, если бы вы знали, какие они все мерзкие, эти мужики! Как под копирку сделанные, правда. Одни и те же слова говорят.

Она похожа на студентку, настолько молодо выглядит. Причем на студентку какого-нибудь физфака. Говорит спокойно, словно теорему доказывает.

— Совсем тупые долдонят, что я красавица. Те, которые поумней, — что я умная очень. Никакой фантазии! Ну увлеките девушку чем-то необычным, ни на кого не похожим. Слабо им!

А я хочу, чтобы любовь вызывала хотя бы часть таких же эмоций, как бизнес. Ну хотя бы часть…

Раньше как-то не думала про это.

Нужен мужик? Нашла, какой покрепче, схватила… Потом бросила.

У нас же есть рынок мужиков. Баб тоже, наверное, но это меня не интересует. Такой вот есть рынок. Ага. Кому свежей клубники? Эта посвежей? Берем! Не хотите клубники? Берите помидоры. Пожалуйста! На любой вкус.