Так много дам

Вот тогда–то мы и поняли с Жекой, что значит наши матери одинокие. Запили они на пару! А это что значит для нас, детей? Это означает, что утром уже и поесть нечего, то же в обед, а то и на целый день болтаешься с пустым животом, словно дохлый червяк, и тебя с голодухи мотает из стороны в сторону. Сил уже не стало совсем. А потом еще хуже дело пошло.

Сначала сама тетка Сашка, а потом и мать мою сманила. И они куда–то на целый день стали уходить.

Мы с Жекой сидим вместе у окна и ждем их, может, что принесут нам мамки в клювике?

А мамки наши приходили навеселе. И не всегда вдвоем, между прочим…

Тогда нас к кому–то в одну квартиру загоняли, и мы уже там сидим, злимся на то, что они сами без нас веселятся, жрут и пьют, наверное, там с мужиками. Их–то они угощали, точно, так мы считали. Но, как говориться, и нам кое–что перепадало.

Бывало, пораньше поутру вскочит кто–то из нас первой и тянет за собой в ту квартиру, где они в этот раз гуляли.

Осторожно дверь откроем и на цыпочках на кухню. Там всегда на столе что–то можно было съестное перехватить. Хотя, как правило, только и видишь окурки да огрызки, стаканы и пустые бутылки. Но все равно, что–то перехватывали: то кусочек недоеденной колбаски, то хлеба.

Но так продолжалось до тех пор, пока не случился с нами конфуз.

Конфуз

Пришли как–то раз, на кухне порядок наводим, своими лапками перебираем остатки, а в дверях смотрим, он стоит! Голый мужик! Совсем голый! И откуда он только взялся?

Я впервые таким их увидала. До этого все как–то не доводилось их голыми видеть. Хотя мы уже с Жекой пробовали подслушивать и даже подглядывать за тем, что у нас в доме происходило. Но то, что мы узнавали, нас как–то не задевало и не очень–то впечатляло, хотя забавно, конечно же было, то видеть. Вот мы тихонько пробрались на кухню, уж больно хотелось нам есть и не спалось от этого. И пока тихонечко петрушим закуску, вдруг слышим, как ее или моя мать начинает громко там в комнате охать и ахать. Мы даже переглянулись. Конечно же, мы понимали, чем они там занимались. А тут можно сказать случай представился все своими глазами увидеть. Жека мне.

— Я первая буду!

И толкает меня от двери. А потом ко мне поворачивается и шепчет.

— Вот оно как, оказывается….Иди, посмотри! Только тихо, не спугни…

В щелочку посмотрела, но увидела только его тощий и голый зад и то, как он им двигал, потом ноги в стороны у тетки, а потом уже они завалились, и я уже ничего больше не видела.

Потом дома мы с Жекой все обстоятельно обсуждаем.

И что и как у них при этом происходит. И врем друг дружке, конечно же, и наплетем такого бывало, чего было и быть не могло и уж того, что не могли даже видеть.

Но все равно, нам эти разговоры уже стали как сигарет затяжки.

Кстати мы уже потихонечку стали стрелять их. Сначала окурки какие–то со стола таскали и пробовали затянуться. А потом кашляли, и голова кружилась, а потом уже вроде бы как втянулись.

Помимо еды нам уже надо было и сигареты таскать. И мы их таскали! Сначала окурки, а потом уже лезли в чужие штаны за ними. Поначалу, правда, только парочку сигарет из пачки, а потом уже как–то и всю пачку стянули.

Забрались на чердак и дымили, рассуждая о том, что мы уже повзрослели и нам, пожалуй, тоже надо начинать на свой хлеб такими же делами зарабатывать.

Теперь мы с Жекой все время решали. Как? Как надо это делать?

А о том, что только так и никак иначе, мы уже не сомневались. Потому что у нас пример перед глазами наших мамок, у них уже деньжонки после того завелись и нам, по крайней мере, стало тоже кое–что перепадать. И на еду хватало, и даже на сигареты. И потом, приоделись они и нам, опять же что–то от них перепало из одежки.

Пару раз мы все хотели с ними переговорить об этом, но все никак не получалось. Боялись с их стороны репрессий.

К тому времени мы с Жекой уже ходили в училище, школу оставили в покое. А там такие же, как и мы. Все девки в группе озабоченные этим же. У нас только и разговоры, кто с кем и как. Хотя, по правде сказать, все было придумано и переврано до неузнаваемости.

Мы ведь еще глупые тогда были и зеленые, и если ходили в кино с мальчишкой каким–то, то потом говорили, что с ними спали. А если робко и неумело целовались, то потом всех уверяли, что уже живем с ним, как муж и жена. При этом каждой хотелось себя показать такой уже очень взрослой и опытной. Но точно знали, что даже как там у них все устроено, мы даже не представляли. Так, перчик да перчик, как у маленьких мальчиков, о которых нам их сестры в тайне рассказывали, когда за ними подсматривали. Правда, были и другие, но те поумней нас, и потому видели и молчали.

Ну, а тут случай такой, и на кухне перед нами этот голый мужик, встал и стоит в дверях.

И что интересно, ведь вроде бы на него смотрю, но вижу только то, что у него внизу между ног. И глаз оторвать своих не могу. Минуту, наверное, так и смотрели друг на друга, а потом он спокойно так говорит:

— Ну вот что девчонки, вы мне подходите, записывайте телефон. Ну же?