Так начиналась легенда. Лучшие киносценарии

И когда машина тронулась и Юра сперва пошел вровень с кабиной, потом затрусил, потом побежал, не разбирая дороги, в надежде на какое-то чудо, Настя лишь на выезде из деревни повернула к нему свое веснушчатое лицо, улыбнулась рассеянно и махнула рукой…

А дома Юру встретила опечаленная мать. На столе валялся раскрытый солдатский треугольничек.

– Прощайся сынок, с Клушином. Отец в Гжатск зовет.

Юра вопросительно глянул на мать.

– Демобилизовали его по болезни. В Гжатске легче работу найти. – Анна Тимофеевна внимательно посмотрела на сына. – Что грустный такой?.. За Настей скучаешь? Привыкай к такому, сынок. Вся жизнь из разлук и встреч состоит…

Пасмурный, не летний вовсе, а безнадежно печальный осенний день, с серым, низким, сочащимся небом, с холодным, настойчивым ветром и хлюпающими под ногами лужами.

По дороге, ведущей из Клушина в Гжатск, медленно движется возок. В оглоблях – терпеливая Буянка; телега гружена скудным гагаринским имуществом, наверху сидит закутанный в платки Борька. Анна Тимофеевна Гагарина и Юра идут за возком.

Далеко вытянулась, аж за горизонт, темная от дождя, узкая лента дороги…

…Но куда более длинной кажется космонавту-1 та красная дорожка, по которой он должен прошагать на глазах всего мира, чтобы отрапортовать Советскому правительству о «взятии» космоса.

И жадно приникла к телевизору с круглой линзой большая деревенская семья. Толкают друг дружку, смеются и шепчутся веснушчатые дети; их четверо – старшей лет двенадцать, младшему и трех нету. Надувается, играет бровями, гордясь земляком, слегка выпивший на радостях глава семьи с широко обветренным лицом пахаря. Почти до слез взволнована хозяйка, в которой сквозь напластования лет, трудов, усталости, лишений легко узнать хотя бы по конопатой седловине носа бывшую девочку Настю.

Настя вглядывается в прекрасное лицо Гагарина, видит его серьезные и радостные глаза, его сжатые, но готовые к улыбке губы, и былое сладко и больно щемит сердце женщины.

– Господи, – шепчет она, – ведь сказать кому – не поверят…

– Ты о чем? – рассеянно осведомляется супруг.

– Ведь я знала Юру Гагарина, дружила с ним… Надо же!.. – И чувствуется, что она сама этому не верит…

…Далеко за горизонт протянулась мокрая грустная дорога, по которой, еще не ведая своей судьбы, бредет за возком чудесный мальчик…

Осенним днем двое охотников в комбинезонах, плащ-палатках, резиновых сапогах, с ружьями в твердых чехлах и дичью в ягдташах подошли к речному перевозу и попросили древнего деда-перевозчика доставить их на ту сторону.

– Сидайте! – сказал дед, и охотники быстро погрузились в лодку.

– До Гжатска далеко, отец?

– До какого Гжатска?

– Вот те раз! По Гжати возишь, а Гжатска не знаешь!

– Я город Гагарин знаю, – веско сказал старик.

Охотники переглянулись.

– Прости, отец, не в привычку еще… Далеко до Гагарина?

– На бугор подымитесь, и станцию видать.

Перевозчик дернул шнур, затарахтел слабенький мотор, лодка поползла по тихой воде.

– Вы местный? – спросил пожилой охотник.

– Здесь родился, здесь и в землю лягу.

– А Юрия Гагарина встречали?

– Мы с его отцом Алексеем Ивановичем по корешам. А Юра завсегда меня проведывал.

– Небось сильно тут переживали его гибель?

Старик вздохнул, насупился.

– Вынули наше сердце…

– Такая блистательная жизнь, такая нелепая смерть! – будто про себя произнес молодой охотник.

Старик вскинулся, как боевой конь при звуке трубы.

– Это чем же нелепая? Такая жизнь, такая смерть – самая лепая!..

– А ты, отец, знаешь, как он погиб? – чуть удивленно спросил молодой охотник.

– Я-то знаю, мы все тут знаем!.. Вот вы, похоже, не больно знаете! – с горечью сказал старик.

– Ну, расскажи, – попросил молодой охотник.

– Они с задания шли, а им в мотор иногороднее тело попалось…

– Инородное, – поправил пожилой охотник.

– Ежели ты лучше моего сведом, так и рассказывай, а я послушаю. Или молчи и не перебивай. Какое еще инородное тело? Летающая тарелочка, что ли? Так их и в заводе нету. А иногороднее тело – пузырь, каким погоду измеряют. Он гдей-то оборвался, ветром его принесло и в мотор засосало. Самолет сразу клюнул и на лес пошел. Товарищ Серегин – он за командира был – говорит: «Приготовиться сигать с парашютом!» Это, конечно, не зонтик, а цельная машина, она летчика вместе с сиденьем выбрасывает. Нажал кнопку, пружина тебе под зад как даст, и ты со всеми удобствами высигиваешь. Ну, Юра, конечно, отвечает по военной краткости: «Есть приготовиться!» Товарищ Серегин другую команду дает: «Пошел!». И тут у него заедает кнопка. И понимает командир корабля, товарищ полковник Серегин, что ему не спастись. И еще видит он, что Юрий Гагарин сидит на своем месте и палец на кнопке держит. «Почему не выполняешь приказа?» А Юра ему. «Приказ для нас обоих, один не буду». – «Отставить разговорчики! Я твой командир и приказываю!» – «Нет, товарищ командир, только с вами вместе!» – Голос старика дрожит, он шумно сморкается, утирает глаза. – А лес уже вот он, вот он, под самым брюхом самолета!..