Так начиналась легенда. Лучшие киносценарии

И тут более крепкому, сильному Дронову удалось наконец зацепиться за борт полуторки. Он подтянулся на руках, лег животом на борт. Пожилой солдат с косым шрамом через щеку хотел сбросить его, но толстый палач Бруно заступился за коллегу. Оказавшись в кузове, Дронов, то ли желая услужить немцам, то ли чтобы избавиться от лишнего свидетеля своих дел, поднял ногу в подкованном сапоге и тем же ударом, каким вышибал табуреты из-под осужденных, отбросил подручного.

Подручный упал на дорогу прямо под гусеницы бронетранспортера.

– Своего?! Сволочь!.. – взревел солдат со шрамом на лице и выбросил Дронова из грузовика.

Отскочив на обочину, Дронов в слепой ярости выхватил пистолет и открыл огонь по грузовику. Автоматчик с бронетранспортера дал, не глядя, короткую очередь по Дронову. Полицай выронил пистолет, упал, скатился в кювет и пополз в поле, пятная снег темной кровью.

Красный флаг висит над дверью колхозного правления. Где-то весело, с переборами разливается гармонь.

Анна Тимофеевна с помощью Юры и Борьки перетаскивает в избу из землянки уцелевшее имущество, когда перед ними предстал глава семьи в дубленом полушубке и шапке-ушанке со звездочкой.

– Рядовой Гагарин убывает для прохождения воинской службы!

– Добился-таки! – всплеснула руками Анна Тимофеевна. – Да как тебе удалось?

А Юра и слова не мог молвить, пораженный блистательным обликом отца-воина.

– А я командованию минные поля показал и все проходы, – объяснил причину своего возвышения Алексей Иванович.

– Папаня, ты кто: пехотинец, артиллерист, сапер?.. – обретя дар речи, спросил Юра.

– Пехота. Царица полей, – горделиво ответил Гагарин.

– А где же твоя винтовка?

– В Гжатске выдадут. На складе.

– На каком складе?

– На военном, каком же еще? Не все мне картошку сторожить. Буду охранять военное имущество! – похвалился Алексей Иванович, не замечая глубокого разочарования сына.

Клушинские ребята вновь принялись за учебу. Школа, как известно, была уничтожена еще в начале войны, и сейчас занятия возобновились в доме Ксении Герасимовны. Все ребята принесли с собой «учебные пособия».

– Ксения Герасимовна, вот чернила! – Конопатая Былинкина ставит перед учительницей бутыль с темной жидкостью.

– Что это?

– Свекольный отвар, густой-густой!..

Пека Фрязин высыпает на стол патронные гильзы.

– Палочки для счета.

– Бумага! – Лупачев кладет на учительский столик ворох всевозможной макулатуры: тут и обрывки обоев, и какие-то фрицевские приказы, и старая оберточная бумага.

– Вот… заместо учебника – Юра достает из кармана «Боевой устав пехоты».

– Отличная хрестоматия! – говорит учительница – Читать не совсем разучились? Гагарин Юра, начинай!

И Юра читает по слогам:

– «За-щи-та Ро-ди-ны есть свя-щен-ный долг каж-дого…»

В сторонке отрешенно сидит Настя…

Лето. Свежи и зелены деревья, густы рослые травы в яркой россыпи цветов.

Юра выгоняет со двора рыжую корову. Его поджидает на улице Настя. «Немая» – зовут ее в деревне.

Размахивая хворостиной, Юра гонит ее на выгон. Настя поспешает за ними. Юра без устали работает языком – ведь ему приходится разговаривать за двоих: за себя и за Настю.

– Знаешь, нам дали Буянку как семье фронтовика. А папаня в гжатском госпитале лежит. То животом мается, то поясницей. Так до фронта и не добрался…

Буянка пощипывает спорыш обочь проезжей части улицы.

– До чего умная скотина! – восхищается Юра. – Худую траву нипочем есть не станет, а хорошую всюду найдет. Вчера мы с ребятами на выгоне пасли. Ихние коровы морду воротят – кругом ядовитая купальница да чистотел, а Буянка пырей нашла, козлобородник, борщевик и знай себе хрумкает. Такая умница!..

Они вышли из деревни, по сторонам раскинулось полевое разнотравье, а впереди открылось небо в наплыве огромной сизой тучи, по которой пробегали бледные сполохи.

– Гроза будет, – сказал Юра – То-то парит…

Буянка потянулась и стала ощипывать молодой клеверок.

– Видишь, чего делает? Это ж колхозные поля. Такая несознательная скотина!.. – Он замахнулся хворостиной на Буянку. – Пошла, пошла, тебе говорят!..

Буянка покосилась на него глазом, только что не подмигнула, и продолжала уплетать колхозную траву.

– И всегда так, никакого уважения к общественной собственности. Буянка, предик!.. – крикнул он вдруг испуганным голосом.

Буянка тут же отпрянула на дорогу и с невинным видом затрусила вперед.

Настя чуть улыбнулась. Юра был счастлив.

– Я с ней в цирке выступать могу! – похвастал он.

Они свернули с шоссе на большак, потом пустырем двинулись к лесной опушке. Здесь Юра пустил Буянку по тощеватой траве, отведенной для выпаса частного скота. Ребята расположились в тени орешника.

Они набрали хворосту и сложили теплячок. У Юры в мешочке было несколько картофелин, он сунул их в костер. Потом достал потрепанную книжку.

– Продолжим?

Настя кивнула. Юра оперся спиной о тугие ветви орешника. Настя пристроилась рядом.

– «Луиза уже ждала Рауля»… Ну вот, опять про любовь! – сказал он разочарованно. – Терпеть не могу! Я про сражения люблю и когда на шпагах дерутся. Может, пропустим?

Настя отрицательно мотнула головой.