Так начиналась война

«Давай, давай, бей его!» И летчик будто услышал это. «Ястребок» рванулся вперед. В воздухе замелькали обломки хвостового оперения вражеского самолета, и он штопором врезался в землю. Поврежденный «ястребок», с трудом планируя, полетел в сторону аэродрома. Никто из следивших так и не увидел, удалось ли летчику посадить машину. Всем, конечно, хотелось узнать его имя. Как потом выяснилось, это был летчик 36-й авиационной дивизии младший лейтенант Дмитрий Александрович Зайцев. Он все-таки сумел посадить свой самолет. Родина высоко оценила подвиг комсомольца: он стал Героем Советского Союза. Впоследствии мне не раз доводилось слышать о его боевых делах. К сожалению, не знаю о дальнейшей судьбе героя, но тому, что он совершил в небе Киева, можно позавидовать.

…Наши войска в неимоверно трудных для них условиях настойчиво продолжали контратаковать противника. Почти на целую неделю главные силы танковой группы Клейста были скованы в районе Бердичева, а 3-й моторизованный корпус немцев, еще 11 июля прорвавшийся к Киеву, так и не решился на штурм города.

Но силы контратакующих войск с каждым днем убывали, а противник вводил все новые резервы. В середине июля правый фланг нашей 6-й армии начал постепенно оттесняться от Бердичева на юго-восток, в сторону Умани. Разрыв в линии фронта с каждым днем увеличивался. А это лишало нас последней надежды закрыть брешь.

Мы рассчитывали на ввод в сражение свежих сил 27-го и 64-го стрелковых корпусов. Но они задерживались в пути. Командующий фронтом вызвал начальника военных сообщений полковника А. А. Коршунова, человека чрезвычайно старательного и энергичного. Разговор был крутым. Генерал Кирпонос не хотел и слышать ссылок на налеты вражеской авиации, срывавшие движение воинских эшелонов, требовал принять все меры для ускорения перевозок.

А пока ожидалось прибытие резервов, командование фронта вынуждено было выжимать последние силы из 5-й и 6-й армий. И снова полки и дивизии, с трудом удерживавшиеся на неподготовленных рубежах, поднимались в контратаки, нередко схватывались с врагом врукопашную, лишь бы сковывать в этом районе фашистские войска, не дать им продвинуться к Киеву.

Командование фронта сознавало необходимость быстрее помочь своей 6-й армии: войскам ее правого фланга под Бердичевом все труднее было сдерживать натиск шести танковых и моторизованных дивизий врага. Но где взять силы для этого?

Прибыли первые части 27-го стрелкового корпуса.

В ночь на 15 июля они получают приказ с рассветом атаковать противника. Навстречу им с юга, из района Фастова, должен был нанести удар отряд генерала Ф. Н. Матыкина, состоявший всего из моторизованного и артиллерийского полков и танкового батальона. Только приказ был отправлен в войска, меня вызвали к Пуркаеву. Максим Алексеевич в глубоком раздумье склонился над картой. Было над чем задуматься. Начальник разведки полковник Бондарев только что доложил: танковые и моторизованные дивизии немцев из района Житомира внезапно повернули на юго-восток, на Попельню. Другие соединения этой вражеской группировки обходят правый фланг 6-й армии восточнее Казатина. Командующий фронтом приказал нанести по наступающим фашистским войскам удары с трех направлений: 16-му механизированному корпусу — из района Казатина на Житомир, 5-й армии и 27-му стрелковому корпусу — с севера на Брусилов и Житомир, 5-му кавалерийскому и 6-му стрелковому корпусам — с юга на Брусилов и Попельню.

Я напомнил Пуркаеву, что в 5-м кавкорпусе всего одна дивизия, которая еще не оправилась от потерь, понесенных в боях. Начальник штаба сказал, что корпус будет усилен — в него включаются отряд генерала Матыкина и моторизованный полк из 16-го мехкорпуса.

Решено, что действиями 6-го стрелкового и 5-го кавалерийского корпусов будет руководить непосредственно командующий 26-й армией генерал Ф. Я. Костенко. Ему приказано со своим штабом переехать из Переяслава в Богуслав и к исходу дня прочно взять в свои руки переданные в его распоряжение войска.

Утром генерал Костенко вызвал меня к аппарату. Он просил доложить командующему фронтом, что необходимо хотя бы на один-два дня перенести начало наступления: ведь 5-й кавкорпус собран, что называется, с бору по сосенке, из разрозненных частей, которые еще нужно стянуть из разных мест в один район.

— Сейчас девять часов, — сказал генерал, — а мне приказывают уже сегодня взять Фастов и Попельню. Объясните, что это невозможно. Я еще не знаю, где мои корпуса и смогут ли они перейти в наступление.

Костенко всегда отличался исполнительностью. И я понимал, что только нереальность полученного приказа вынуждает его обращаться с подобной просьбой. Генерал Кирпонос в это время был в Киеве, и я обещал Костенко переговорить с начальником штаба, поскольку приказ подписан им.