Так начиналась война

Той же ночью мы погрузились в рабочий поезд, курсировавший между Воронежем и Касторным. На рассвете уже были на месте. Разыскали генерала Костенко. В Касторном разворачивался командный пункт его подвижной группы. Пока на этом КП находились лишь Костенко и два сопровождавших его офицера. Нетрудно догадаться, с каким нетерпением командующий ждал прибытия своего штаба: ведь с завтрашнего утра начиналось наступление. Генерал накинулся на нас с упреками за опоздание. Но я уже знал, что, несмотря на грозный вид и резковатую манеру разговора, Федор Яковлевич — добрейший человек. Работать с ним было легко. Мы с первых дней войны прониклись друг к другу искренней симпатией. И на этот раз Костенко быстро отошел.

Прибыл начальник штаба 13-й армии полковник А. В. Петрушевский, на которого Бодин возложил разработку предстоящей операции. Он подробно ознакомил меня с ходом подготовки к наступлению.

— Как же так? — удивился я. — Ведь ваша армия выступает уже завтра.

— Да, по-видимому, одновременного удара не получится…

А. В. Петрушевский понравился мне своей интеллигентностью. Видавшее виды обмундирование выглядело удивительно для фронтовых условий опрятным, и носил он его с особым изяществом. Разговаривал Петрушевский спокойно, с подчеркнутой вежливостью старого штабиста. Речь его отличалась ясностью и лаконичностью. Но то, что он мне рассказал, не радовало. Я понял, что, по существу, планирование операции еще и не начиналось. Сделано было лишь единственное: отдан боевой приказ войскам на наступление. Но ни плана взаимодействия, ни планов боевого и материально-технического обеспечения, ни таблицы радиосигналов, ни кодированных карт — ничего из того, что требуется от штаба, готовящего наступательную операцию, пока не было разработано. Объяснялось все тем, что штаб фронта слишком поздно дал указания по подготовке операции. Генерал Бодин, ожидая возвращения главкома из Ростова, видимо, долго колебался, прежде чем принять решение, и принял его лишь после прибытия маршала в Воронеж.

У некоторых моих помощников появилась мысль: не лучше ли отложить начало наступления на несколько дней? Но медлить было нельзя. Приходилось считаться с тем, что противник, захвативший города Павелец, Скопин и Чернава, угрожает выходом в глубокий тыл армиям нашего северного крыла. Он продолжает наступление и на елецком направлении. Вчера пал Елец, фашисты устремились на Задонск. И лишь на касторненском направлении враг вынужден отбивать настойчивые контратаки наших войск. В связи с дальнейшим продвижением немецких дивизий на елецком направлении их фронт значительно растянулся и образовались слабо обеспеченные участки. Это позволяет нам нанести здесь внезапный удар. Его и должна как можно быстрее осуществить подвижная группа генерала Костенко во взаимодействии с 13-й армией.

Петрушевский передал мне ведомость боевого и численного состава войск. В подвижной группе насчитывалось около 20 тысяч человек, 82 станковых и 360 ручных пулеметов, 80 минометов всех калибров, 126 орудий (включая противотанковые). Танков пока не прибыло ни одного. В 13-ю армию, с которой должна тесно взаимодействовать наша группа, входили шесть малочисленных стрелковых и одна кавалерийская дивизии, а также танковая бригада без единого танка (в общей сложности 19 тысяч человек, 60 станковых и 95 ручных пулеметов, 21 орудие и 5 минометов).

Когда мы сравнили наши силы с немецкими (в ходе операции эти сведения почти полностью подтвердились), результат не обрадовал. Если людей мы имели примерно на 8 тысяч больше, то пулеметами фашистские войска оказались намного богаче (у них более двух тысяч, а у нас — меньше тысячи), против вражеских 470 орудий и минометов мы имели лишь 245, а против 40–50 танков пока ни одного не могли выставить.

По теории военного искусства при таком соотношении сил наступать невозможно. Но осенью 1941 года Красная Армия все чаще и чаще стала опровергать прежние каноны. Примером тому являлась и только что проведенная нами Ростовская наступательная операция.

Наши военачальники все чаще повторяли любимое изречение Суворова: «Делай на войне то, что противник почитает за невозможное».

Знакомясь с содержанием отданного войскам подвижной группы боевого приказа на наступление, я с удивлением заметил, что он резко расходится с боевым распоряжением штаба фронта: Бодин предписывал нашей подвижной группе главный удар наносить на Ливны, а генерал Костенко нацеливал его значительно правее, в сторону Ельца.

— Костенко решил, что так лучше, — лаконично объяснил Петрушевский.

Еще раз просматриваю боевое распоряжение штаба фронта. Задачи определены четко:

3‑й армии — удерживать занимаемый рубеж обороны и активными действиями в направлении на Ефремов, Архангельское сковать там фашистские войска (под активными действиями подразумевалось наступление);

13-й армии — наступлением частью своих сил севернее Ельца, навстречу подвижной группе, не допустить захвата противником города Ельца;