Так начиналась война

Эх, если бы и генерал Музыченко сейчас нанес столь же решительный удар! Но командарм донес, что ему не до наступления. 37-й стрелковый корпус ведет тяжелый бой с превосходящими танковыми и пехотными силами противника. Бойцы и командиры дерутся за каждый метр земли, но вынуждены отходить. 49-й стрелковый корпус, готовившийся перейти в атаку, тоже внезапно подвергся ударам во фланг и тыл. Его командиру с трудом удалось вывести свои дивизии из-под угрозы окружения. Отход 49-го стрелкового корпуса еще более ухудшил положение сводных отрядов 4-го мехкорпуса: фашистские танковые части прорвались в Янушполь и вот-вот замкнут кольцо. Наступать в этих условиях — идти навстречу гибели.

Лишь группа генерала С. Я. Огурцова продолжала действовать активно и дерзко. Не дожидаясь, когда подойдут спешившие к нему на помощь дивизии 16-го мехкорпуса, Огурцов повел свой отряд и части 14-й кавалерийской дивизии в решительную атаку. Они нанесли сильный удар по 11-й танковой дивизии противника, занявшей Бердичев, разгромили ее штаб, перерезали коммуникации. Окружение танковой дивизии всполошило немецкое командование. Оно начало стягивать к Бердичеву новые силы. Огурцов сообщил, что среди убитых в бою оказались солдаты из 60-й моторизованной дивизии немцев.

Мы радовались успеху наших частей в районе Бердичева и вместе с тем еще более беспокоились за их судьбу: уже две фашистские дивизии наседают на них. Оставалось только изумляться, как удавалось малочисленным сводным отрядам генерала Огурцова и частям кавалерийской дивизии не только запереть в Бердичеве мощную группировку фашистских танковых и моторизованных войск, но и непрерывно атаковать ее.

Все же общие итоги дня не удовлетворяли нас: общего контрудара не получилось. А тут еще тревожный доклад начальника разведки: три сотни фашистских танков, выйдя из Житомира, устремились на Киев. На пути этой стальной армады всего лишь один танковый полк нашей 213-й мотострелковой дивизии! Вся надежда на авиацию. Генерал Астахов заверил Военный совет фронта, что бросит против танков главные силы бомбардировочной и штурмовой авиации. Смогут ли отважные летчики хоть ненадолго задержать врага?

Все чаще нашими делами интересуется Москва. Ставка помогает чем может. В это трудное время она передала нашему фронту две дивизии, входившие раньше в состав армии генерала Конева, по железной дороге направила с Кавказа 64-й стрелковый корпус. Это серьезная подмога, но когда она подоспеет? А пока Ставка по-прежнему требовала имеющимися силами отрезать прорвавшиеся мехчасти противника и уничтожить их, закрыть брешь между 5-й и 6-й армиями и восстановить прочную оборону по линии укрепленных районов.

Для выполнения этой задачи наш фронт, к сожалению, располагал очень ограниченными возможностями. Хотя 5-я армия сохранила свободу для активных действий, войска ее были ослаблены непрерывными боями. Еще тяжелее было положение 6-й армии. Генерал Музыченко все надежды возлагал на подходивший к Бердичеву 16-й мехкорпус, хотя по боеспособности и укомплектованности танками тот относился к числу наиболее слабых. Но и этот корпус командарм не мог использовать для контрудара. А в это время группа Огурцова из последних сил держалась под Бердичевом. Если враг сомнет ее, то фашистские танки и мотопехота устремятся в тыл главным силам фронта. Эта угроза вынудила наше командование вводить соединения 16-го мехкорпуса в бой в районе Бердичева по мере их подхода. Для контрудара с юга навстречу 5-й армии у Музыченко оставался лишь малочисленный 49-й стрелковый корпус.

И все-таки контрудар был жизненно необходим. Поэтому командующему 6-й армией отдано короткое боевое распоряжение: с утра 11 июля нанести контрудар из района Игнатовки в направлении на Романовку. Какими силами командарм должен был выполнять эту задачу, не указывалось. Мыслилось, что ему на месте виднее…

Срочно усиливался Киевский укрепленный район. Сюда направлялись подразделения 147‑й стрелковой дивизии, отошедшие под давлением противника, и две бригады 2-го воздушно-десантного корпуса (третья бригада была брошена в район Канева для обороны железнодорожной переправы через Днепр). Пробившиеся из окружения части 206-й стрелковой дивизии получили указание сосредоточиться в Фастове и занять там круговую оборону. А потом это соединение было направлено в распоряжение Киевского укрепрайона.

Когда принимались эти решения, я напомнил, что командир 147-й стрелковой дивизии остался вместе с частью ее сил севернее Нового Мирополя. Кто же возглавит те подразделения, которые будут теперь драться под Киевом? Генерал Кирпонос вспомнил понравившегося ему своей невозмутимостью и рассудительностью полковника С. К. Потехина, с которым недавно беседовал, и решил назначить его. Так получилось, что у одной дивизии стало два командира: один с остатками ее частей сражался в окружении, а другой возглавил подразделения, оказавшиеся под Киевом.

Приказ войскам был подписан в третьем часу ночи. После этого командование и штаб фронта переехали в Бровары, на новый командный пункт.