Так они погибают

— Ты тоже напрашиваешься на неприятность, парниша. Им не нравится мошенничество в туристском городе.

— Понял. Вы хотите долю, — он улыбнулся и опять подмигнул.

— Нет. Мне нужна информация.

— Какого рода информация? У меня нет никакой информации.

— О Германе Спиде. Хочу узнать, что с ним приключилось и почему.

Хотя он не пошевелился, у меня было впечатление, что парень извивается. Он нервно провел рукой по щетке волос.

— Вы агент штата, сэр? Федерального правительства?

— Успокойся. Я занимаюсь не тобой. Хотя, если будет надо, смогу привлечь тебя за вымогательство.

— Вы имеете в виду, если я не буду отвечать?

— Я начинаю терять терпение.

— Не знаю, что вы хотите услышать от меня. Я…

— Ты работал на Спида. Ты уже на него не работаешь. Почему?

— Спид больше не занимается этим бизнесом.

— На кого ты работаешь?

— На себя самого. Я не нравлюсь Тарантайну.

— Мне это непонятно, — съязвил я. — У тебя — внешность, мозги, честность, все остальное. Что же еще надо Тарантайну?

Это уязвило его тщеславие, и в нем проявилась некоторая стыдливость. Но только чуть-чуть.

— Я служил рассыльным у Спида, поэтому Тарантайну и не нравлюсь.

— Но он и сам работал на Спида.

— Да, но он его надул. Когда появилась корпорация, он тут же поменял хозяина. Он понял, что независимый делец типа Спида не сможет им противостоять.

— Поэтому он стрелял в Спида, захватил его дело и присоединился к корпорации?

— Не совсем так. Тарантайн — слишком прожженный ловкач, чтобы стрелять самому. Может быть, он подставил Спида. Я слышал, что он сделал именно так.

— Как это произошло?

— Меня самого там не было. Я знаю об этом только со слов. — Он опять как-то по-своему покорчился, оставаясь неподвижным. Под сросшимися бровями его глаза казались маленькими и близко поставленными друг к другу. Прозрачные капельки пота выступили у него на лбу. — Мне не следовало бы об этом говорить, сэр. Я могу подорваться из-за этого. Откуда я могу знать, что вам можно верить?

— Придется рискнуть.

— Вы не можете привлечь меня как свидетеля, мои знания почерпнуты со слов.

— Расскажи об этом.

— Я расскажу вам об этом в меру своих способностей, сэр. В ту ночь Спид возвращался на машине из Тихуаны. Пакеты с белым порошком находились в покрышках колес. У него был такой прием: пакеты прикреплялись к внутренней стороне покрышек. С ним находился Тарантайн, и я думаю, что он тайком дал знать об этом своей шайке. Те напали на Спида на автостраде по эту сторону от Дельмара, заставили съехать с шоссе, преградив дорогу грузовиком или чем-то вроде этого. Спид начал возмущаться. Тогда они выстрелили в него и, думая, что он мертв, бросили его там, а сами укатили в его машине. В больницу его привез Тарантайн, как будто был для него другом-приятелем. Так думал Спид. Спид выписался и уехал из города. Он чуть не умер. Думаю, это его перепугало. Он не годился для драки с применением оружия, он был джентльменом.

— Теперь понимаю. Где же сейчас находится «джентльмен»?

— Мне это неизвестно. Он слинял, вот и все. Перепродал Тарантайну права на аренду Арены и испарился.

— Опиши мне этого «джентльмена», Ронни.

— Спида? Он одевается с иголочки. Двухсотдолларовые костюмы, сшитые по заказу, сорочки и галстуки с инициалами. Большой плотный мужчина, но резкий. Разговаривает, как ученый, показывает настоящий класс.

— А какая у него внешность?

— Для человека в возрасте он выглядит довольно привлекательно. Волосы пока что почти целиком сохранились. Светло-каштанового цвета. Небольшие прямые усики. — Он провел пальцем по своей верхней губе. — Довольно приятные черты лица, за исключением носа. На носу у него шишка, на месте перелома.

— Сколько ему лет?

— Около сорока. Примерно вашего возраста, возможно, чуть постарше. Хотя Спид не такой привлекательный, как вы, сэр. — Ронни старался мне польстить.

Он представлял собой разновидность щенка, готовый лизнуть любую руку, которую боится укусить. Мне было тягостно от сознания, что я не могу стукнуть его еще раз, потому что он был моложе, мягче и слабее меня. Если бы я действительно причинил ему боль, то он бы выместил свою злобу на ком-нибудь, кто слабее его. Например, на Руфи. В общем-то, с Ронни нельзя было ничего поделать. Разумеется, он будет продолжать так или иначе мошеннически доставать доллары, пока не попадет в Фольсомскую тюрьму, или в морг, или, наоборот, в большой дом с плавательным бассейном на вершине холма. Подобных ему тысячи на пространстве в десять тысяч квадратных километров: ребят, которые лишились своего будущего, родителей и самих себя на узких, кое-как построенных улицах прибрежных городов; ребят с привычками водителей-лихачей, с воображением героев дешевых мультяшек; отчаянных ребят, которые не успели возмужать к одной войне и слишком состарились, чтобы попасть на другую.

Он спросил подобострастно:

— В чем дело, сэр? Я рассказал вам правду — такую, какую знаю сам.

— Может быть, ты действительно рассказал правду. Ты все это не выдумал, у тебя для этого не хватило бы ума. В чем заключались приемы Тарантайна?

— Мне это неизвестно. — Он опять запустил пальцы в свои короткие черные волосы.