Так оно бывает (Юмористические рассказы и сценки)

— А ты не притворяйся. Ты дай типа. Образ покажи! Вживись в эту колоритную фигуру старого рабочего. Создай художественный, так сказать, облик…

— Когда же я его успею создать, если утром уже — спектакль?! А где застольный период? Где — изучение подтекстов? Где предлагаемые обстоятельства, Палсаныч?

— Обстоятельства тебе предлагаются такие, Пыпин: или ты выручишь родной коллектив, или этот коллектив тебе такое пропишет, что своих не узнаешь! Понятно тебе, Пыпин? А сейчас не мешай мне работать: найди помрежа — Варвару то есть, и начинай творческое вживание в образ Михеича! Ну?!

Артист Пыпин, не спуская глаз с завтруппой, стал пятиться к дверям. Очевидно, он надеялся, что владелец кабинета в последнюю секунду весело засмеется и объявит: то была шутка. Играть роль Михеича не надо!

Но завтруппой склонился над столом, снова принялся ворошить бумаги. И бедняга актер понял: не миновать ему завтра «давать типа» в роли старика Михеича…

И вот наступил час этого искуса: занавес раздвинулся, открыв глазам зрителей декорации и всех участников спектакля. А среди них — молодой артист С. Пыпин в роли пенсионера Михеича. Михеич выглядел вполне пристойно в своем скромном костюме из хлопчатобумажно-го «рубчика» черного цвета, в очках с поломанной металлической оправой, с седыми усами и в паричке, где седая же шевелюра сочеталась с проплешинами… Правда, голос был необычайно свеж для пожилого персонажа. Но главное затруднение, естественно, заключалось в том, что Михеич очень плохо помнил свой текст. Суфлер громко подавал реплики пенсионера. Настолько громко, что зрители слышали все, что надобно было произнести Михеичу, два, а то — и три раза: сперва от суфлера, который высунулся из будки до половины роста, а затем уже — от Михеича как такового. И притом суфлер-то говорил полностью, а Михеич многое скрадывал или переиначивал… Но кто же не знает этого положения вещей, когда исполнитель «ни в зуб ногою» не помнит своих слов?..

— Нет, доченька, не пара он тебе, никак не пара! — подавал свистящим громким шепотом добросовестный мастер подсказа.

— А? — переспрашивал Пыпин, приложив ладонь к уху и нагнувшись к будке.

— Я говорю: «не пара он тебе, совсем не пара»!

— Кто — не пара?

— Он! — и суфлер тыкал пальцем в сторону кулис, желая тем показать, что личности, которая — не пара, в данный момент на сцене нет.

Сережа озирался. И, не увидев там, куда направлен был перст указующий, ни одного из своих партнеров по сцене, снова допрашивал суфлера:

— Да кто — «он-то»?! Кто кому — не пара? Мне — что ли?

— Не тебе, а дочке. Вот ей! — надрывался человек из будки. И он снова тыкал пальцем — на сей раз в одну из артисток, присутствующих на сцене.

— А-а… Вот оно что! — отзывался Пыпин-Михеич. — Теперь я понял. Да, дочка. Он тебе — не пара. — И тут же обращался к суфлеру со следующим вопросом: — Слушай, Андрей, а я ей — пара?

— Ты же ей — отец! — рявкал суфлер. — Отец! Понимаешь?! Папа ты ей! Родитель, одним словом!

— Да, ты мой горячо любимый папа, — вступала в диалог артистка, исполняющая роль дочки. — И ты считаешь, что он — Никодим, значит, он — мне не пара… Вот так!

— Ффу! наконец разобрались! — радостно констатировал Пыпин. И, склонившись к будке, давал команду: — Толкай дальше! Что я тебе говорю?

— Ты говоришь: «Вот помяни мое слово, он тебя не любит, ему нужны твои большие производственные премии и та новая квартира, которую тебе предоставляют за твой ударный труд…»

— Чего, чего ему нужно?

А тут уже из зала потерявшие терпение зрители кричали:

— Квартира ему нужна! Деньги! Ну, кто этого не понимает? Играйте дальше!

В задних рядах подхватывал кто-то:

— Слушай, старик, если ты вообще такой тупой, то зачем ты вмешиваешься в дела дочери? Пускай они сами разберутся!..

— Кхм, нда, — крякнул Пыпин, — Ну, я пойду на огород. А вы тут, действительно, разберитесь: что к чему?..

Уход Михеича воспринимался с облегчением как артистами, так и публикой…

И тем не менее, когда на следующий день Пыпин пришел к заведующему труппой, тот встретил его ласково:

— Молодец! — начал он, раскрывая объятия. — Воистину: выручил родной коллектив. Правда, во втором акте паричок у тебя немножко отклеился и одного уса не было… потом, текст не очень твердо ты проговаривал. А все-таки — сыграл! И спектакль отменять не пришлось! Молодец! Мы тебе уже вывесили благодарность на доске. Поди почитай… Стой!.. Ты не сразу иди! У меня к тебе еще дельце накопилось…

Сергей Пыпин вопросительно поднял брови. А завтруппой, стыдливо почесывая затылок, заметил:

— Только ты пойми меня правильно, Пыпин. Родной коллектив — то есть наш же театр — просит тебя еще разок выручить его. Поскольку ты показал себя, так сказать, мастером создания блитц-образов, что ли, ты… Что ты качаешься, Пыпин? Уж не хватил ли ты на радостях тово — грамм полтораста-двести, а?

— Ничего я не хватил, Палсаныч. И когда мне было «хватать»? Я же еще вчера играл, как вы знаете, совершенно новую для меня роль…