Так получается…

Григорию шел двадцать первый год. Это был высокий крепкий парень спортивного сложения с необычными для брюнетов серо-голубыми глазами, которые светились и добротой, и проницательностью. Уголки глаз, сдвинутые к вискам, свидетельствовали, что их обладатель не лишен аналитического ума. Симпатичная физиономия была покрыта крупными веснушками. Он находился в суровой мужской среде своих сверстников, исполняя армейский долг в одном из отдаленных мест необъятной страны, куда некогда царь-батюшка отправлял декабристов. Военная форма была ему к лицу. Ушитая не по уставу гимнастерка, обтягивала широкую грудь. Армейские и знаки спортивных разрядов, пуговицы и ременная пряжка – так называемая бляха – сверкали серебряным и золотым блеском. Лихо сдвинутая набекрень пилотка дополняла этот образ защитника Родины. В его обязанности входило обеспечение гарнизона радиотрансляцией, громкоговорящей связью, снабжение кинофильмами и их демонстрация в двух гарнизонных клубах. Ему приходилось подниматься до общего объявления подъема, чтобы успеть включить трансляцию радио на радиоузле, и потом выключить ее сразу после объявления отбоя в казармах. Занятия с кинофильмами, подготовка их к демонстрации тоже занимали немало времени. Однако свободное время все же выкраивалось и, благодаря его служебному положению, у него имелся практически свободный выход в город, на окраинах которого находился гарнизон. Ему часто приходилось общаться с работниками городских отделов культуры и кинопроката. Кроме того он, как страстный рыбак, сошелся с гражданскими парнями, зараженными этой же страстью. В одной из таких совместных субботних поездок на отдых и на рыбалку оказалась сестра местного рыбачка. У Аллы – так звали эту забайкальскую красавицу, смешались русская и бурятская кровь. В ее огромные миндалевидные черные глаза невозможно было смотреть спокойно. Длинные черные, немного волнистые волосы как-то необыкновенно струились и сверкали на солнце. Когда в послеобеденной благости все остались в плавках и купальниках, наш рыбак забыл, зачем он приехал на берег этой речушки. Из воды вышла Наяда и легла в небольшую лужицу, в которую солнце не замедлило направить свои лучи. Смугловатое влажное тело сверкало и искрилось, соревнуясь с солнечными зайчиками на поверхности воды. Тонкая талия и высокая грудь принадлежали почти идеальной фигуре. Необыкновенно прекрасные, слегка раздвинутые точеные ноги с тонкими полупрозрачно-розоватыми щиколотками убедили бы даже гениального Пушкина, что в «России целой» можно легко найти пару стройных ног. Гришка любовался этим божественным созданием и – не решался подойти, не избавившись пока от природной юношеской робости. Но она, почувствовав явное к себе внимание молодого крепкого парня, оценила с ног до головы и пару раз глянула ему в глаза, вызвав краску на лице и смятение в душе молодого воина. Будучи до армии опытным путешественником и заядлым рыбаком, он взялся за приготовление ухи, и Алла тут же взялась ему помогать. Природа очень хорошо знает свои творения и способна легко соединять все живое. Все увольнительные дни проводились теперь вместе с этой необыкновенной девушкой. Ему было что рассказать, она любила слушать; походы на природу и любовь к музыке сближали их все больше и ближе. Духовная связь перерастала в плотскую. Гришку очень тянуло к его метиске, порой вздутые в определенном месте штаны чуть не вгоняли его в краску. Проснулся мужик-самец, который еще не знал женского тела, но уже страстно возжелал его. Чувствовалось, что это влечение не было односторонним.

– Ты можешь в следующую субботу взять увольнение на сутки? – спросила она однажды.

– Что, брат приехал, поедем на рыбалку? (рыбачить они обыкновенно уезжали с ночевкой)

– Нет, у меня день рождения. Валерке скажи тоже. – Валерка давно уже ходил к ее подруге.

– Хорошо, попробуем.

В субботу они нагладились, намарафетились, надраили до зеркального блеска сапоги и отправились к подругам. Последующие два-три часа как пришли, Григорий уже ничего не соображал. Алла была в полупрозрачном, потрясающе воздушном платье. Он не мог оторваться от мельканий ее тела. Темное пятнышко у основания живота бросало в пот. Соски ее груди готовы были прорвать ткань платья. Сегодня должно что-то случиться! И душа, и тело алкали дотоле неизведанного и необыкновенного.

Когда он, терзаемый волнением и нетерпением, вышел покурить, Алла оказалась около и отвела его в сторонку к небольшому чуланчику.

– Пойдем посидим. Отдохнем от них, – сказала она.

В чуланчике стоял топчан, накрытый ярким лоскутным одеялом. Гришка прилип к ней всем телом и всосался в ее губы, ответный поцелуй был еще решительней и страстней. Ремень с гимнастерки слетел в тот же миг. На галифе ремня не было. Он медленно стал входить в нее, дрожь пронзила все тело, и член тут же вонзился со всей мощью на всю глубину неизведанного. Прошло несколько минут, и он понял, что такое оргазм. Минут через десять она попросила:

– Раздевайся, я не успела.