Так поступают братья (ЛП)

— Спасибо, что нас не забываешь! Сейчас оденусь, — говорит попадья. Стала одеваться да наряжаться, положила на лавку золотые серьги, а сама принялась умываться; только смочила глаза водою — а мужик взял и спрятал к себе серьги. Умылась попадья и давай искать серьги — нет нигде.

— Не ты ли, мужичок, взял? — спрашивает она у мужика.

— Как можно, матушка! Я хоть и видел, куда они запропастились, да сказать стыдно.

— Ничего, сказывай!

— Ты, матушка, на скамью-то села, а пизда их и съела!

— Нельзя ли как достать их оттуда?

— Пожалуй, для тебя постараюсь!

Заворотил ей подол, запендрячил и начал валять: отделал раз-другой, вытащил свой кляп и повесил ему на плешь одну сережку.

— Вот, достал, матушка!

Слазил на попадью еще раза два, достал и другую серьгу.

— Замучился ты, бедный, да уж потрудись еще: три года назад пропал у нас медный чугун, поищи, нет ли и его там.

Отработал ее мужик еще раза два:

— Нет, матушка, не достанешь! Чугун-то, он тут, да повернулся дном кверху, зацепить не за что.

Вот, окончивши это дело, пришла попадья к мужику на крестины и говорит:

— А ты, батюшка, небось, заждался?

— И заждался! Тебя, — говорит мужику, — только за смертью посылать!

— Что ты, батюшка! Ведь у меня было серьги пропали, я положила их на лавку да сама-то и села, а пизда их и съела; спасибо мужику, уж он мне достал!

Поп услыхал и надулся, сидит как сыч. Вот тебе, невестка, на отместку!

ХИТРЫЙ МУЖИК

Жил мужик с женою. Только ему пришла нужда ехать в Москву; что делать: жена беременна, а ехать надо.

— Ладно, — говорит он жене. — Я поеду в Москву, а ты живи без меня поскромнее да повоздержаннее.

Сказал и уехал. А дело-то было великим постом. Баба говела и пошла к попу на исповедь. Баба-то была собой хороша.

Вот поп ее на духу и спрашивает:

— Отчего у тебя брюхо большое.

— Согрешила, батюшка, жила с мужем, сделалась беременная, а теперь он в Москву уехал.

— Как в Москву?

— Да, батюшка.

— А долго ль пробудет?

— Почти с год.

— Ах он мошенник, заделал ребенка и не доделал, ведь это смертный грех! Делать нечего, я твой отец духовный и должен тебе доделать, а за хлопоты принеси-ка три холста!

— Сделай божескую милость, — просит баба, избавь от смертного греха, доделай, а я ему, мошеннику, как приедет с Москвы, все глаза выцарапаю!

— Ну, свет, рад послужить тебе; а то грешно, если до его приезда станешь носить младенца!

Так дело-то и обделалось.

А поп был женатый, у него были две дочери; вот он и боится, как бы попадья про его шашни не узнала. Хорошо. Приехал мужик с Москвы, а жена его уж давно родила; только что входит он в избу, баба и напустилась на него:

— Ах сукин сын, мошенник! Просил меня жить воздержаннее, а сам мне ребенка заделал, да недоделал, так и уехал! Спасибо еще, батюшка-поп мне его доделал, а то что бы я стала делать?

Мужик догадался, что дело неладно, и говорит себе:

— Погоди, я его, длинногривого разъебая, облапошу!

Случилось это летом, поп служил обедню, а дом его был возле самой церкви. Мужик собирался ехать в поле на пашню, и понадобилась ему борона, а у попа их было три. Мужик пошел к попу в церковь и стал просить борону. Поп рад всячески ему угодить, чтоб только до попадьи не довел его шашней, боится отказать и говорит:

— Возьми хоть все три!

— Да без тебя, батюшка, не дадут; крикни попадье — то хоть из окошка, чтоб все три дали.

— Хорошо, свет, ступай.

Мужик к попадье пришел и говорит:

— Матушка! Батюшка велел вам всем трем мне дать…

— Что ты, свет, с ума, что ли, сошел?

— Спроси его хоть сама, ведь он мне сейчас приказывал.

Попадья и кричит попу:

— Поп! Ты велел нам дать мужику?

— Да, да, все три дайте!

Делать нечего, стали давать мужику по очереди; он начал с попадьи, а кончил младшей дочерью и вернулся домой. Как только пришел поп от обедни, попадья и давай его ругать:

— Ах черт, старый ты мудак! С ума, что ли, спятил! Всех дочерей перепортил; ну меня одну уж так и быть бы, а то всех трех велел ему отделать.

Поп хвать себя за бороду и побежал к мужику:

— Я тебя в суд потащу, ты моих дочерей перепортил!

— Не сердись, батюшка, — говорит мужик, — ты любил чужих детей доделывать, а еще за труды холстом брал, вот теперь мы с тобой поквитались.

Помирился поп с мужиком и стали жить большими приятелями.

МЕСТЬ ИВАНА

Задумал Иван, как бы дяде Кузьме за насмешку отомстить. В ту пору Кузьмы дома не было, оставались одни бабы. Ванька взял веревку, привязал корову за рога и повел вдоль деревни. Увидала из окна тетка и говорит:

— Видно, Ванька-то совсем промотался: последнюю корову повел продавать. Сноха, поди-ка спроси его, куда ведет корову?

Сноха выбежала и спрашивает:

— Куда повел корову?

— Да рассердился на жену, так и веду: где-нибудь проебу!

— Дай ему, сноха, — говорит тетка, — пусть чужим корова не достается!

Сноха согласилась.

— Веди корову на двор, — закричала она Ваньке.

Вот он привел ее на двор, привязал к столбу, положил сноху на солому, отделал как надо и хочет зашивать ей пизду: вынимает иголку и нитки. Та испугалась — да в избу.

— Ну, где ж корова? — спрашивает тетка.

Та чуть не плачет: