Так произошло

Звук душа, доносящийся из душевой, занятой Уитли, прервался, заставив Вайсс подняться с безрадостным стоном из своей кровати — если она останется лежать здесь и сейчас, то ей явно стоило забыть о похищенной заначке шоколада, Уитли не бросал слов на ветер… К тому же Вайсс знала, что ее мухлевание продержится лишь какое-то время — и без того она скинула все домашние обязанности на Уитли на целых три недели. Вот и настало время ее расплаты за хорошую жизнь.

Поднявшись с кровати Вайсс направилась на выход из комнаты, чуть пошатываясь, после чего совершенно в нарушение всех прошлых правил этикета, что она выучила за время своего детства в Атласе, зевнула в полную силу, пройдя мимо едва замеченного Уитли в душ — стянув мимоходом с его головы полотенце, что он опять попытался унести из ванной, после чего, в ответ на его возмущение, захлопнула за собой дверь и приблизилась к душевой кабине.

Джонатан Гудман. Человек, ставший как причиной взлета — так и причиной гибели империи Шни. Человек, спасший ее мать — и создавший условия для того, чтобы та изначально оказалась в опасности. Уничтоживший Атлас — но спасший так много людей — в Гленн, в Мантле, в самом Атласе…

Можно было бы сказать, что Вайсс сложно воспринимала Джонатана, но это было не так. Для того, чтобы воспринимать Джонатана Вайсс должна была быть по крайней мере знакома с ним лично — однако ближайшее, как к этому подходила Вайсс — это рассказ Винтер о том, как она однажды встретилась с Джонатаном в детстве, много лет назад, в Атласе, еще до того как Джонатан стал королем Гленн. Вот и все личное знакомство Вайсс с Джонатаном.

Поэтому Вайсс не могла говорить о человеке, Джонатане Гудмане. Только о личности, Джонатане Гудмане, короле Гленн, и мировом потрясении, который, кажется, тот принес в Ремнант единолично.

И эта личность для Вайсс была… Противоречивой.

Вайсс не хуже многих была осведомлена об общеизвестных фактах правления Джонатана — о спасении Гленн, уничтожении орды Гримм, помощи Вакуо, недопущении катастрофы в Мантле, о дружбе и помощи Менажери — в общем, все те вещи, что представляли его в самом выгодном цвете, как спасителя и защитника, гения технологии на таком необъяснимом уровне, что он умудрился в одиночку своими проектами открыть буквально телепортацию — и наиболее эффективное лекарство, что вовсе существовало в мире и, кажется, могло претендовать на роль панацеи — учитывая то, что оно спасало фактически от любой болезни.

С другой стороны Вайсс не принадлежала к клубу поклонников Джонатана — учитывая тот факт, что Джонатан однажды столкнулся лбами с мегакорпорацией Шни… И победил ту.

Не так, как побеждают в войнах, с поверженным врагом и воткнутым в пепелище столицы врага флагом — а, манипулируя обстановкой в Атласе и Мантле, сперва фактически отстранил отца Вайсс от управления, после чего избавился от того, расчленил компанию Шни — и в конце концов подобрал остатки, прямо сейчас собирая по частям то, что осталось от наследия дедушки Николаса…

Джонатан убил ее отца и уничтожил наследие дедушки. То наследие, которым когда-то гордился весь Атлас — гордилась и она сама.

Нет, Вайсс не считала Джонатана своим врагом — воспоминания об отце были размыты и даже те, что Вайсс могла вспомнить — редкие обеды или присутствие на официальном вечере как молодая наследница бизнеса — ничто из этого не пробуждало настоящей любви в Вайсс — но, так или иначе, это был все же ее отец… И наследие трудов ее деда, самая могущественная компания Ремнанта, когда-то служившая символом не только финансовой мощи, но и того, чего может добиться всего один человек в Ремнанте, вооруженный клинком и верой в лучшее будущее… Все это было уничтожено.

Вайсс не проклинала Джонатана за то, что она теперь спала на двухэтажной кровати вместо своей личной комнаты в огромной особняке — на самом деле Вайсс видела в этом даже своеобразный плюс. До того, как перебраться в Вейл она едва знала что-то о Уитли, встречаясь с собственным братом раз в несколько дней. После ее переезда в Вейл — Вайсс стала намного ближе с ним — и намного ближе с Винтер…

Но произошедшее все же оставило свою отметину на восприятии Вайсс.

Да, вмешательство Джонатана в жизнь Виллоу спасло ее от алкоголизма — в последний раз, когда Вайсс виделась с ней, несколько недель назад, та даже была похожа на человека, что Вайсс помнила когда-то — в своих смутных полузабытых детских воспоминаниях о больших теплых объятиях и колыбельных… И это было хорошо — даже если прошлое невозможно было изменить — по крайней мере Вайсс могла взглянуть на эту незнакомую женщину, что называла себя ее матерью, и попытаться протянуть ей руку — однако…

Однако то, что произошло — произошло. И ничто не могло изменить этот факт.

Стук в дверь заставил Вайсс вздрогнуть и разразиться возмущенным криком,- Да сейчас, сейчас!

После чего Вайсс сделала шаг вперед.

* * *