Так произошло

Джонатан сильно отстранился от политических дрязг и административных проблем управления государством, но все же не отошел от дел полностью — если бы он сделал это, то ему потребовалось бы либо найти наследника, либо приготовиться к тому, что без высшего управляющего органа Гленн уничтожит само себя как государство, ввиду отсутствия главного управляющего элемента — а значит, что, пусть он и не был вовлечен прямо сейчас в работу правительства Гленн — также не отошел от него слишком сильно. Уничтожение Салем было приоритетной задачей, но всего лишь одной из задач — уничтожение Салем не означало конец всех его трудов. Гибель Салем не разрешила бы вечные проблема социальных довольствий малоимущим, дипломатические авантюры Менажери или экономические планы промышленных корпораций.

Вернусь к работе.

Что еще оставалось Джонатану после подобного монументального события, уничтожения Салем, что, добившись невероятного, не разрешило бы сотню маленьких проблем и осталось бы навечно незамеченным для всего мира?

И все? Великое свершение не станет началом чего-то нового? Не станет великим делом, открывающим новые горизонты? Не будет впечатляющим финалом? А просто… Станет еще одним днем из жизни Джонатана Гудмана? Гибель полубожественной бессмертной ведьмы, правящей монстрами по всему миру… Просто еще одно выполненное дело в долгом листе выполненных дел, между заседанием экономической комиссии и обедом?

А что, может быть иначе?

Да, гибель Салем была, без преувеличения, эпохальным событием, определяющим будущую историю Ремнанта, однако… Что дальше?

Джонатан не был героем, существующим в истории исключительно для свершения сюжета. Он не существовал в качестве авторского локомотива, не был нужен исключительно для того, чтобы создать сюжет книги, победить врага и оставить в качестве эпилога «и жили они все долго и счастливо». Нет, он был жив — в данный момент и во все последующие. У него была жизнь, работа, планы…

Все то, что есть у всех нормальных людей.

Когда то Джонатан был потерянным на просторах Ремнанта одиноким ребенком, не знающим о том, что именно он должен был делать в данный момент — перемещающимся от одних событий к другим. Сейчас? Сейчас он был куда старше, чем многие из тех, кто казался ему «взрослым» в прошлом. Правитель, семьянин, чудотворец…

После гибели Салем он немного выпьет, приятно проведет время, а завтра вернется на работу и начнет думать о будущем — планы, проекты, события…

Впрочем, как и всегда, Джонатан. Шаг за шагом, шаг за шагом…

Джонатан задумался на мгновение о том, был ли слышимый им внутренний голос издевательским или спокойным, прежде чем определить, что тот был скорее констатирующим — не злобно торжествующим, и не хвалящим. Скорее… Привычным.

А разве может быть иначе? Жребий брошен и остался один лишь шанс все изменить. Если же нет… То зачем лишний раз сотрясать воздух размышлениями?

Джонатан прикрыл глаза, прежде чем вытянуть из-за пазухи полученный чуть раньше лист бумаги, пробежаться по тому глазами и чуть усмехнуться, сложив его обратно в карман, и подняться чуть к экрану перед ним, приводя тот в чувство.

Джонатану Гудману было необходимо работать — ведь его работа не заканчивалась никогда.

Когда я вырасту…

Джонатан отсидел в своем кабинете около полутора часов, занимаясь мелочными делами, что должны были быть по праву недостойными правителя Гленн, наводя порядок в расписаниях работы преподавателей и мелких административных вопросах, что не должны были волновать его вовсе во всех остальных условиях, вроде закупки еды и продолжающегося ремонта тренировочного крыла. По крайней мере, в текущих условиях Джонатан мог не переживать по поводу мелочей и проблем, из-за которых беспокоились обычно другие директора, вроде поиска финансирования для содержания академии и учителей для работы. Все же, существовали определенные положительные стороны в том, что директор академии единовременно являлся также правителем всего государства.