Так просто... Книга 1

И обсуждаешь, и выбираешь, и помогаешь…

А вот сегодня сидишь в гостиной, в доме на окраине Долины, делаешь вид, что читаешь учебник, пока она решает задачи, и нервно отстукиваешь кончиком карандаша по столу какой-то хаотичный ритм. Пытаешься сосредоточиться. Но эта усмешка, что чуть приподняла уголки губ на лице этой девчонки, мешает. Отвлекает. Заставляет и тебя сидеть и улыбаться. Но не смотреть на неё. Нет…

И вот, я не выдерживаю. Не отрываясь от учебника, нервно интересуюсь:

— Что?

— Ничего.

А сама смеется. Одними глазами. И кусает карандаш. И смотрит, слегка наклонив голову к плечу. И выдает, издеваясь:

— Я должна сказать тебе «спасибо».

Это не вопрос. Утверждение. Констатация факта.

— За что?

— За подарок…

Говорит спокойно, а в голосе слышится смех.

— Джейс, — я прокашлялся и старался ничем не выдать своего волнения. Ну, еще и удовольствия от того, что эта девчонка обо всем догадалась. — Не припомню, чтобы я что-то дарил тебе в последнее время.

— Да?! — она ничуть не смутилась. Только улыбка еще шире расползлась по лицу. Довольная улыбка. — Я так не думаю. Знаешь, что я нашла утром, 14 февраля, на крыльце?

— Даже не догадываюсь! — я усмехнулся, но упорно смотрел в учебник. — И что же?

— Подарок!

— Да неужели?

В моем голосе было столько сарказма, но вот только Джейс не хотела его замечать. Сияла, как праздничный салют на День независимости.

— Да! могу доказать, что он тебя!

— О! мисс Гордон провела собственное расследование?

Но она не слушала меня. И не обратила внимания на колкость в моем голосе.

— Белый плюшевый мишка. Не огромный, а как раз такой, о каком я мечтала. Только ты знал, что у меня в детстве не было плюшевого друга. И я только тебе говорила, что очень хотела медведя. И именно белого! — она вся светилась, вываливая на меня доказательства своей правоты. — Я назвала его Флаффи (пушинка). Он спит со мной!

— Надо же, — я чуть слышно бормотал себе под нос, опустив голову, — Повезло парню! Хоть кто-то из нас счастливчик.

И она не слышала. Ну, или сделал вид, что не слышала.

— Розовые лилии. Ты знал, что я, как и моя мама, обожаю эти цветы! И именно такой оттенок. И только тебе известно, что на клумбе, около дома, растут лилии. Ну, а пончики… кстати, мои любимые… Тут все просто: шоколадные конфеты были бы слишком банальны. А вот пончики!..

Я вытянул под столом ноги и чуть усмехаясь смотрел на девчонку, что была весьма довольна собой.

— Ждете от меня значок за смекалку и сообразительность, мисс юный скаут? Так вот, не дождетесь. Рановато вам иметь такую нашивку. Все твои доказательства ровным счетом ничего не значат. Я же написал тебе, что отменил занятие и указал причину. Так вот, смею вам напомнить, мисс Сыщик, что я уехал тринадцатого и…

— И все равно! — она уверенно откинула карандаш на стол и широко улыбнулась: — Я уверена!

— Да с чего такая уверенность? — я фыркнул. — Уверена она! С какой стати мне дарить тебе что-то? Да еще и в день?..

— Всех влюбленных? Вот это и мне интересно.

— Джейс! Еще раз говорю: это не я!

— А кто?

— Ну, — я помедлил, рисовал рукой круги в воздухе, — Твой парень, например. — я выпрямился. То, что я хотел спросить… хотел узнать… Главное, делать вид, что меня это нисколько не заботит. Ну, её ответ. — Да, а у тебя есть парень?

Она опустила глаза, потянулась за карандашом и стала выводить в тетради какие-то замысловатые линии. Плохой знак. Очень. Скверный.

— Я не знаю…

Голос её был таким тихим. И робким. И почему она не смотрит на меня?

— Как это, не знаешь?

— Ну, мне нравится один парень. Очень нравится.

Черт! Хреново. Очень. Хотя, с какой стати мне так переживать. Я радоваться должен. Сам решил не предпринимать никаких попыток, оставить девчонку в покое. Быть ей другом. Старшим братом.

Но что ж так рвут на части душу своими когтями черти? Говорить не могу. Дышать не могу. Быть здесь не могу… Не могу! Не могу думать о том, что этой девчонки касается кто-то другой. Но, надо…

— Ну, а ты ему? — я говорил медленно, как бы через силу проговаривая отдельно каждую букву, каждый звук.

— Вот этого я не знаю. Понять не могу. — Джейсон не поднимала головы. И щеки её залил легкий румянец. Она слегка усмехнулась. — Девчонки говорят, что он влюблен в меня. Ну, из класса.

Зачем-то уточнила и замолчала. Ждала моего вопроса?

— Обычно это сразу понятно. — я нахмурил брови. Лучший друг, говоришь? Что, мудак, хотел вот таких откровений и излияний? Ну, и получи! Сиди, наслаждайся! — Ну, флюиды, там… Вы с ним… видитесь?

— Да. — и снова усмешка. Такая робкая, и в ней слышится нотка удивления. — Довольно часто. Он такой… замечательный. Красивый. Умный. Добрый и заботливый. Внимательный. — я стиснул челюсти. Давай, давай, расписывай мне достоинства этого везунчика, и я сам лично сверну ему шею! — Он знает, что я люблю, что мне нравится. Вот только не знаю, можно ли наши встречи назвать «свиданиями»?

— Ну, он водил тебя в кино? В кафе?