Так шли мы к победе

Войсками 43-й армии командовал генерал-лейтенант Афанасий Павлантьевич Белобородов, самый молодой из командармов по возрасту. Однако боевой опыт у него был богатейший. Кто не слышал о прославленной стрелковой дивизии генерала Белобородова, ставшей гвардейской в боях под Москвой, в сорок первом! Стройный, подтянутый, небольшого роста, генерал поражал своей неистощимой энергией и смелостью решений. Членами Военного совета армии были генерал-майоры С. И. Шабалов и Н. Л. Осин, начальником штаба — генерал-майор Ф. Ф. Масленников, а политический и оперативный отделы возглавляли полковники А. П. Петров и В. В. Турантаев.

3-й воздушной армией командовал многоопытный авиационный военачальник генерал-лейтенант авиации Н. Ф. Папивин. Его ближайшими помощниками были член Военного совета армии генерал-майор Н. П. Бабак и весьма опытный и талантливый начальник штаба генерал-майор авиации Н. П. Дагаев.

1-й танковый корпус возглавлял многократно испытанный в боях генерал-лейтенант танковых войск В. В. Бутков.

Стрелковыми корпусами и дивизиями также командовали умудренные боевым опытом генералы и офицеры.

Мы, безусловно, многое знали уже о противнике, который оборонялся в полосе предстоящего наступления. Это были войска 16-й армии группы армий «Север» и 3-й танковой армии группы армий «Центр». Известны были и группировка сил врага, общая глубина его обороны и начертания оборонительных рубежей. Однако предстояло многое еще уточнить и выявить. В первую очередь требовалось установить, где точно находится стык между группами армий, xapaктep инженерного оборудования оборонительных рубежей, особенно первой полосы обороны, начертание минных полей, состояние дорог, места переправ через Западную Двину (Даугаву) и многое другое.

Ответить на все эти вопросы должен был наш разведчик полковник А. А. Хлебов. И он еще за неделю до начала наступления смог это сделать. В добывании необходимых сведений о противнике очень помогли партизаны, которые не только не позволили себя уничтожить в ходе апрельской карательной операции гитлеровцев, но и в мае снова активизировали свои действия, особенно по разведке группировки сил и организации обороны группы армий «Центр».

Было точно установлено, что противник в полосе предстоящего наступления фронта имеет 12 дивизий, 2 дивизионные группы, 10 отдельных охранных полков и свыше 40 батальонов различного назначения. В первом эшелоне оборонялись пять пехотных, авиаполевая дивизии и две дивизионные группы. Остальные силы эшелонировались в глубину. Основная часть этих войск группировалась в районе Полоцк, Лепель, Глубокое (70 километров северо-западнее Лепеля). Большая часть резервов 3-й танковой армии также находилась в полосе наступления нашего фронта.

Вражеские войска опирались на весьма развитую, преимущественно сплошную, траншейную, глубоко эшелонированную оборону, готовившуюся в течение многих месяцев.

Кроме второй оборонительной полосы противник в глубине подготовил рубежи по левому берегу Западной Двины и по линии Полоцк, Лепель и Даугавпилс (Двинск), озеро Нарочь.

Особенно сильно в инженерном отношении были укреплены Витебск и Полоцк. Насыщенные большим количеством долговременных сооружений, они представляли собой своеобразные крепости, удерживать которые Гитлер приказал любой ценой.

Стало известно, что стык двух групп фашистских армий проходит северо-западнее Витебска. Именно здесь и был намечен наш главный удар.

Много бессонных ночей просидели мы с начальником штаба генералом В. В. Курасовым над планом операции, ломая голову над различными проблемами. Не только оборона гитлеровцев, но и сама местность, невыгодная для наступающих, доставляла немало забот. Особенно тревожила Западная Двина, которую войска фронта должны были форсировать в ходе наступления, а также район между Полоцком и Лепелем, сильно пересеченный, с обширными лесисто-болотистыми массивами, многочисленными дефиле и весьма ограниченной сетью дорог.

По установившимся к тому времени взглядам, прочную долговременную оборону противника в благоприятных условиях местности обычно прорывали на сравнительно узком участке (в среднем от 5 до 7 километров на армию). Но лесисто-болотистая местность сама по себе резко снижала возможность развертывания войск и средств их усиления для осуществления прорыва. Кроме того, она до предела ограничивала свободу маневра наступавших. Учитывая все это, после повторного тщательного изучения местности мы решили значительно расширить участок прорыва, доведя его до 25 километров на две армии. Войска фронтовой ударной группировки решили расположить в одном оперативном эшелоне, с танковым корпусом в качестве фронтовой подвижной группы.